Правда Бориса (СИ)

Услышав про библиотеку, Ирина задумалась- долго уже ломала голову что делать с книгами государя Ивана Васильевича и прочими реликвиями, что патриарх Филарет схоронил по его приказу в Коломенском под церковью Вознесения. Римлянам приданное Софьи Палеолог вернуть? Теперь бы они стали неплохой опорой. С Речью мир некрепкий, надобно бы продлить, сил нет более воевать. И здесь католический папа мог бы содействовать. Или оставить покуда? На другой случай. Самим-то книги, вроде, не надобны, никто и не вспоминает.

-Так тому и быть, святейший,- хлопнула Ирина маленькими красными ладошками по столу. Поднялась. Повторила:- Так тому и быть. Федор напишет указ прекратить дознание и отпустить всех... проказников с миром по домам. Прямо сейчас. Что скажешь на то, Никита Романович?

-А что скажешь на мудрость? Верно решила, Ирина Федоровна. Поражаюсь твоей прозорливости, Дионисий. Мне регентство теперь в тягость, болезную. Пусть один Борис Федорович справляется. Головным опекуном станет.

В знак благодарности за лестные слова, митрополит слегка поклонился Захарьину. Гордо, с чувством выполненного долга пошел к дверям. В них столкнулся с царем Федором. Тот перегнулся через его плечо, крикнул Ирине:

-Такой пирог с малиной вкусный, а ты все здесь сидишь. Сам все съем!

Митрополит вспомнил, что оставил посох у стола, вернулся, подмигнул Захарьину:

-Так-то. Правильно по поводу регентства решил. Вовремя отступить-не значит проиграть.

Когда он ушел, Ирина сказала Захарьину:

-Ты, Никита Романович, на меня можешь теперь рассчитывать. Все сделаю, что просишь. Напиши, рассмотрю. Пойду, утомилась.

-Спасибо, царица.- Боярин Захарьин низко поклонился вслед уходящей Ирине.

Оставшись один в кабинете, потрепал черного кота за ухом, прошептал: "Мы еще поглядим- кто у кого опосля просить будет".

В тот же день, на обедню, к разбойному приказу на Варварке подогнали несколько крытых повозок. В каждую из них с почтением, под руки усадили князей Шуйского, Мстиславского, Голицына и Воротынского. Перед этим дьяк Самохин зачитал им царский указ о прекращении дознания по делу о попытке отравления боярина Бориса Федоровича Годунова и за неимением претензий с его стороны, отпустить домой. Иван Федорович Мстиславский не верил своим ушам, а после оглашения указа, разрыдался от счастья. Иван Петрович Шуйский кряхтел, сопел широким носом- знал, что освобождение- не просто так, что-то за ним последует. Не тот человек Борис, чтоб простить. Но что задумал? Впрочем, особо сейчас ломать голову над этим не хотелось. Он тоже уже приготовил себя к самому худшему и освобождение стало для князя поистине божественной, нечаянной радостью.

Царская трапеза

Государь Федор Иванович обедал в четверг в Средней золотой палате без жены. У Ирины разболелась голова и она отдыхала в своих покоях. Федор был рад случаю потрапезничать по всем кремлевским правилам, заведенным в незапамятные времена- с кравчим, что приносил кушанья к столу, дворецким по правую руку, вытиравшим государю губки, чашником-подносящим золотые кубки к царственному рту. Ну и жильцом-шутом, пробующим на полу, как собака, многочисленные блюда- ежели что царю подсыпят, первым и сдохнет. Такие обеды случались теперь редко, царица не любила церемоний, говорила что у нее после таких застолий изжога. Но все же иногда соглашалась на них- нужно же было выказывать хоть изредка уважение родовитым боярам и князьям, приглашая их на трапезы, после чего говорила, что несказанно устала. Сегодня она позволила "повеселиться" Федору, но без нее.

Без супруги и опекунов государь делал за столом что хотел, никто его не одергивал, никто ему не указывал. Ни Шуйского, ни Мстиславского. Царь знал, что они провинились- вроде бы собирались зачем-то отравить брата Ирины- Бориса.Ну да, два указа подписал. Сначала- начать дознание, на другой день- прекратить дознание. Что ж, Ирине виднее. Не очень-то нравился ему шурин. "Слишком красив, не то что я и смотрит надменно, будто он царь". Однако государь полагался на жену, раз она Бориса любит, почитает, значит и он терпеть должен. Ирина-непререкаемый авторитет и нужно быть благодарным Борису, что он в свое время привел её во дворец.

Ирина попала в Кремль в семилетнем возрасте, благодаря тому что государь Иван Васильевич оказал милости семейству Годуновых за "добрую помощь Бориса в разоблачении злого заговора". Приблизил ко двору и самого Бориса, и его дядю Дмитрия, сделав постельничим. По просьбе Бориса взял в царские дворовые и Ирину. Годунова еще девочкой нравилась царевичу Федору, а когда подросла, совсем потерял от нее голову. Однажды он сидел на крыльце и читал Новгородский Домострой протопопа Сильвестра. Отец, дав ему книгу, велел вникать в "мудрые правила и наставления". Федор же, наткнувшись на некие странные для него поучения, рассмеялся на весь двор. Мимо проходила Ирина.

-Что, весело?-спросила она.