Правдивые истории еврейского местечка Черняхов

«Моя жизнь, как хочу, так и живу! Мой чемодан: кому хочу, тому и дам! От кого хочу, от того и рожаю!» – говорила она всем, кто её как-либо задевал в разговоре.

Этя подошла к полусгнившей двери Горпининого дома и робко постучалась. Через пару минут на крыльцо выскочила Горпина и, увидев измученную Этю с младенцем на руках, аж присела. Потом спохватилась, забрала свёрток и понесла его в дом.

– А ну, девка, садись, рассказывай! Ты никак Ющенковская невестка будешь?

Этя села на табуретку, так как на всех горизонтальных поверхностях спали Горпинины дети, и стала рассказывать. А потом так и заснула, сидя.

Проснулась Этя через часа два на старом, покосившемся диване. А может, это и не сон был, а просто обморок? Она не понимала, ни где она находится, ни почему на неё смотрит столько детских глаз.

«Сын!» – пронеслось у неё в голове, и женщина села, ища глазами сына.

Горпина с ребёнком на руках подошла к Эте.

– Как малыша звать-то?

– Пока никак, Горпина. Не успели зарегистрировать.

– Виталиком будешь! – сказала Горпина малышу.

– Почему Виталиком? – растерянно спросила женщину Этя. – Мы хотели назвать сына Изей, в честь папы…

– Ты что, девка, с ума сошла? Немцы вокруг, какой Изя? Или ты не слышала, что с вашими делают? Сказала, Виталиком будет, значит, Виталиком. Тебя Этя зовут, так? Ты вот что, послушай меня и не перебивай.

Этель протянула руки к малышу, но Горпина отодвинулась.

– Сядь и послушай меня. Двоих я вас спрятать не смогу – заложат добрые соседи, как пить дать заложат. Тогда и меня, и моих детей убьют – никого не пожалеют. В соседнем колхозе всех евреев поубивали. А тех, кто прятал ваших, – посреди деревни повесили и снимать не разрешили. Висят себе, воняют. Мне моих детей жалко, но и твоего тоже жаль. Ты, девка, иди себе, в лес иди, может, к партизанам выйдешь. Я твоего Виталика у себя оставлю, скажу мой это. Детям велю сказать, что у них братик народился. А когда война закончится, а она, говорят, скоро закончится, так ты и приходи за сыном-то. Поняла?

Этя безжизненно смотрела на свёрток, сопящий на руках у Горпины. Она не понимала, о чём говорила эта женщина: почему она должна отдать ей своего сына? Боль от того, что мать и сестру, возможно, убили как-то сразу отошла на второй план. Этель не мигая смотрела на Гарпину, и со стороны казалось, что Этя продолжает спать с открытыми глазами.

Горпина набрала из алюминиевой кружки в рот воды, подошла и прыснула Эте в лицо. Этя, вздрогнув, очнулась.

– Поняла, я спрашиваю? Ты не переживай, где шесть ложек, там и седьмой место будет.

– Ты не вернёшь мне сына…

– Я не верну, только если ты не придёшь за ним. Слово даю.

Этель встала, отряхнула помятую юбку, взяла ребёнка на руки.

– Мне покормить нужно.

– Корми. Подожди. Дети, идите сюда.

Все дети подошли к матери. Она зачем-то выстроила их по росту, потом села на табурет и строго сказала:

– Дети. Это ваш брат. Его зовут Виталик. Я его недавно родила. Что бы ни случилось, помните: это ваш брат. Если скажете, что он не ваш брат, нас всех убьют. Поняли? Как зовут вашего младшего братика?

– Виталик, – хором ответили дети матери.

– А теперь идите. Брысь отсюда. Дитя покормить нужно.

Этель покормила малыша, и распеленала его. Осмотрев всего, она поцеловала его головку, ручки, ножки. Потом запеленала и уверенно отдала сына Горпине.

Горпина принесла Эте какой-то сверток, засунула в сумку.

– Это еда. Много дать не могу, сама понимаешь.

– Понимаю. Спасибо.

– Иди, девка, а то, не ровён час, на беду нарвёшься…

Этя шла по лесу и ничего перед собой не видела. Её глаза оставались сухими, а сердце разрывалось от горя.

«Господи! – молилась она мысленно. – Не оставь моего мальчика! Сохрани его для меня! Всё что хочешь сделаю, только сохрани! Прошу тебя, Господи! У меня никого больше нет. Маму с Танькой убили, Горпина сказала, что всех евреев в соседнем местечке поубивали, проклятые. Сохрани моего Виталика, Господи!..»

Этель подошла к лесу. Прямо на опушке стояла скирда соломы. Этя, недолго думая, залезла в эту скирду и крепко-крепко заснула. Когда проснулась, была ночь. Этя пошла в лес. Всю ночь она бродила по лесу, чтобы найти партизан, но все её поиски закончились безуспешно, и Этель вернулась к скирде. Так она жила в скирде несколько дней. Продукты, положенные Горпиной в сумку, давно были съедены, но скирда стояла почти в лесу, а в лесу, как известно, растут ягоды: черника и земляника, благо был сезон. Ещё Этя ела какую-то траву, которая казалась ей съедобной, и кору с деревьев. Она потеряла счёт дням. Наконец женщина приняла решение не возвращаться в скирду, а идти, куда глаза глядят. И если она нарвётся на немцев, пусть так и будет.