Праведница

– Что за ахинея? – Смех гномьего короля резко стих, и на лице у него мелькнул гнев.

– Такое обещание я давал, – ответил Арджун непринужденным голосом. – Шесть смертных недель службы, что, как я полагаю, приравнивается к пяти или шести, но точно не более семи дней в Вальд.

Король прищурился, посмотрев на Арджуна, затем подошел к медведеподобному моржу, который продолжал обгладывать старую кость, пристально наблюдая за своим регентом, точно дожидаясь, когда ему позволят на кого-нибудь наброситься.

А потом король резко повернулся к Арджуну.

– Проклятый ты летний фейри! – вскричал он.

Остальной смех в зале разом стих.

– Как смеешь ты меня дурачить! – орал король. – Я сделал тебе одолжение, потому что ты сын генерала Рийи. Я не позволил саблезубым тварям растерзать тебя на части за то, что ты ступил на мои территории, и вот как ты мне решил отплатить?

Твари вокруг заворчали, их беспокойство стало почти ощутимо физически. Арджун загородил Пиппу собой и выставил руки, надеясь усыпить гнев регента.

– Я не пытался вас одурачить… – начал он.

– Молчать!

Послышался звон поднятого оружия и шорох мечей, вытащенных из ножен. Все вокруг теперь выглядели так, точно им не терпелось пролить кровь. Напряжение повисло в воздухе, как гул приближающегося пчелиного роя.

Король снова вышел вперед, держа в руке коротенький меч, выкованный из железа.

– Это я здесь буду решать…

Медведеподобный морж оторвал королевские ножки от земли одним взмахом лапы и засунул кричащего монарха в пасть. Послышался хруст костей. А потом один-единственный окровавленный палец пролетел по воздуху и с вызывающим тошноту звуком упал на пол к ногам Арджуна.

Душераздирающий вопль сорвался с губ Пиппы. А потом все твари в зале начали драку, загремевшую так, словно пушечное ядро взорвалось неподалеку или будто в потолок выстрелили из ружья. Казалось, что все черти разом вырвались из ада. Зазвенели железные клинки, застучали удары мясистых кулаков, обволакивая пространство вокруг знакомой боевой симфонией. Над головой взорвались крошечные бледно-голубые шарики льда.

Арджун развернулся и обхватил Пиппу руками. Они запнулись о тело какого-то существа с мордой, напоминающей свинью с рожками, как у сатира, и Пиппа вскрикнула, упав на ледяной пол. Ее щеки покраснели на фоне только что пролитой крови. Когда кровь капнула ей в глаза, новый крик ужаса сорвался с ее губ. Арджун потянулся было к Пиппе, но его сбили с ног, и он упал на колени, потеряв равновесие, а его рука опустилась Пиппе на грудь.

– Что ты делаешь? – охнула Пиппа, оттолкнув Арджуна.

– Пытаюсь тебя спасти, – сказал он в ответ.

– Тогда пытайся поменьше. – Она поднялась на ноги, и ее разорванное свадебное платье теперь окропляла кровь. Арджун огляделся в поисках какого-нибудь оружия и подхватил с пола грубо выкованный топорик. Когда он развернулся, то увидел, что Пиппа держит помятый щит и маленький, кривой и изогнутый меч падшего гоблина.

Арджун скривил губы.

– И что, по-твоему, ты будешь с этим дела…

С пугающей проворностью Пиппа отразила удар копья, целящегося Арджуну в плечо. А затем, еще до того, как Арджун успел отреагировать, крутанулась на месте и отразила удар другого железного клинка. Ее движения были быстрыми и отточенными, будто у танцовщицы. Искры сыпались вокруг, точно дождь, когда металл ударялся о металл.

Взбешенное чудище с клыками, как у вампира, и длинным лицом зеленоватого оттенка зарычало на Пиппу, и Арджун бросился ему наперерез. Тварь сделала ложный выпад влево, надеясь проскользнуть мимо Арджуна и обезоружить Пиппу.

Арджун схватил чудище за грязный ворот и дернул к себе. От того разило мясом, кровью и холодом, а клыки у него стучали. Тварь толкнула Арджуна, оцарапав поломанными когтями шею. Арджун был уверен, что у него пойдет кровь, однако жар битвы наполнил его таким воодушевлением, что он не почувствовал ничего, кроме глубочайшего удовлетворения, когда прижал ладонь к впалой щеке клыкастого монстра. Оказавшись так близко к нему, Арджун увидел рядок крошечных радужных чешуек вдоль волос на голове твари. Он вонзил пальцы в тонкую кожу монстра и позволил магии наполнить его прикосновение.

Чудовищу потребовалась лишняя секунда, чтобы понять, что происходит. Однако потом Арджун увидел, как выражение лица твари обмякло от удивления, когда кровь застыла в его жилах. Монстр замер, точно окаменев. С самодовольной улыбкой Арджун оттолкнул его в сторону. Когда тварь рухнула на пол, то треснула и разбилась на осколки, как хрустальная ваза.

Арджун отпрянул назад, и у него отвисла челюсть. Пиппа с воплем подскочила к нему.

– Это… что-то новенькое, – сказал он растерянно. Ни разу за свою короткую жизнь Арджун не обращал воду в лед в ком-то или чем-то настолько, чтобы потом видеть, как она разбивается у него на глазах.

Когда звери и гоблины и крылатые твари вокруг осознали, что сделал Арджун, они все повернулись к нему. Окружили его. Зарычали с едва контролируемым гневом.