Правила Мерджа

– Don’t think it’s possible, anyway I’m in. You know, I’m tired of baron and baroness, but for the circumstances I would have gone to Norway or Sweden or kind of[36], – сказав это, он встал и, сделав несколько шагов, оказался напротив барной стойки, облепленной людьми, сидящими, стоящими и пританцовывающими в такт только им одним известной мелодии. Зайдя за нее, несмотря на отчаянные протесты бармена, он взял два фужера и бутылку какого-то вина, показавшегося ему наиболее подходящим. Бармен, который только что был так занят, что обратить его внимание на себя было просто невозможно, бросив все, вприпрыжку пытался преследовать похитителя, но, получив сто евро, успокоился и поспешил вернуться обратно.

– Well, what’s the problem? Can’t we carry on? You say there are doubts, there were not when we started? It’s time for me to get acquainted with the one in charge[37], – он говорил это как бы между делом, ловко орудуя штопором, а затем разливая вино в фужеры.

– Forget about it. It’s impossible, he never meets anyone but ofifcials of other diplomatic missions outside the embassy[38], – сказала она.

– Tell me his surname[39], – тон его был настойчив, и было видно, он не понимал, что перегибает палку.

– Are you kidding me? You know you don’t get it. All it takes is a pause for a fortnight. It’ll be enough to solve all problems[40]

, – выпитое вино помогло ей взять себя в руки, и она говорила в привычной для себя манере безапелляционных нотаций.

Повисла пауза, в которой Анна Павловна чувствовала себя все лучше и лучше и почти наслаждалась своей твердостью и умением вести дела, а Феликс Кондори с какой-то долей меланхолии рассуждал о целесообразности встречи с этим загадочным русским, способным достать картины, которых полно во всех музеях, и неспособным достать банальный кокс, которого так много в Южной Америке. Ему и вправду надоела Европа с ее не самым лучшим климатом и с городами, где нельзя было нормально ездить на машине. Пора было возвращаться. Он не был игроком, и во всех его делах азарт никогда не был доминирующей причиной его поступков. Феликс Варгас Кондори был психопатом, точнее, психопатом с садистскими наклонностями, с раннего возраста мотивирующими те или иные его действия. Как все подобные индивидуумы, он любил свое тело и не любил причинять этому телу боль или любые другие неудобства. С возрастом он стал осторожен, коварен и подбирал свои цели с гарантиями безопасности от любых нежелательных последствий. Сидящая напротив него современная матрона понравилась ему в первый же вечер, когда барон с баронессой де^**** пригласили его посетить светскую тусовку с благородными целями сбора средств для благотворительного фонда. Она подходила ему по всем параметрам: была заносчива, деспотична, с явно завышенной самооценкой. Ее страдания, как нравственные, так и физические, принесли бы ему немалое удовольствие. С Виленом Аристовым ему было скучно. Тот был, если так можно говорить о гомосексуалистах, традиционен, если не примитивен. Феликс оставил бы Вилена почти сразу, если бы Анна Павловна не предложила ему эту, сначала показавшуюся ему нелепой сделку. Он искал место на земном шаре, где о наркотиках можно было не вспоминать, но эта тема находила его, как по волшебству. Мадам – Феликс про себя частенько обозначал Анну Павловну так нелестно, как в классической литературе девятнадцатого века называли хозяек публичных домов, – сама не понимала, на какую дорожку она ступила. Теперь она была в его власти безраздельно, и за маской ее твердой непреклонности он легко мог разглядеть панический страх, готовый вот-вот вырваться наружу.

– You ask for a fortnight, ok, I’ll give it to you. But if you don’t settle your affair, convey this to the embassy guy[41], – сказал он, протягивая ей стодолларовую купюру, только что вытащенную из бумажника.

– What’s this?[42] – она по инерции протянула руку, и купюра осталась у нее между пальцев.

– A penalty. The deal is over and I, as a party that leaves it, have to compensate the liquidated damages, haven’t I?[43] – он улыбался ей так искренне, что Анна Павловна почти поверила ему.

– Oh, nonsense. Felix, I’ll pay it myself[44]

. – Она так обрадовалась мизерности обсуждаемой суммы, что сама поверила в возможность отделаться незначительными убытками.

– Do it exactly the way I told you. These are the terms of postponement you ask for[45], – сказал он и, посмотрев на часы, добавил: – The barons must be waiting me. Let`s go outside, it’s getting really noisy here[46].

Он проводил ее до «Мульсана» и вежливо придержал дверь, пока она садилась в авто. Феликс знал: Мадам была у него в руках, и можно было начать обсуждать с бароном и баронессой де^**** ее роль в их играх.