Правила Мерджа

Он повалялся еще минут десять и потопал в душевую. Выйдя из ванной, он застал мать напротив телевизора и, подойдя к ней, обнял за плечи. Васкес почувствовал, что она так увлечена перипетиями розыгрыша, что лучше отложить остальные дежурные приветствия на потом.

После вчерашнего разговора с сестрой, такого эмоционального и наполненного обвинениями в его адрес по случаю отсутствия дома в новогодние праздники, он видел себя со стороны особенно одиноким на маленькой кухне. Долорес, очевидно, ушла в аюнтамьенто или в банк оплачивать бесчисленные счета, регулярно наполнявшие до краев их почтовый ящик. Он не стал напрасно рефлексировать и, покопавшись в холодильнике, нашел пару яиц и накрытую тарелкой сковороду с жареной картошкой, наверное, оставшейся со вчерашнего вечера. Включив газовую горелку и дождавшись, когда газ поступит к конфорке из стоящего рядом оранжевого баллона, он зажег спичку, и синие язычки пламени тонкими струйками потянулись вверх. Васкес приготовил себе традиционную в Испании tortilla con patatas[63]

и растворимый кофе.

Детские голоса, произносящие нараспев выпавшие номера, заполняли все пространство, казалось, они проникали не только через стены, но и через пол и потолок одновременно из всех квартир. Все ждали, когда выпадет Gordo[64]

. Обычно этот билет оказывался купленным в складчину соседями из какого-то совсем уж убогого barrio[65]

. Наверное, промоутеры этого большого бизнеса считали, что именно такой «справедливый» результат розыгрыша заставит бедняков, составляющих большинство населения любой страны мира, еще лучше раскошеливаться в следующем году. После выхода Gordo интерес к поющим детям заметно ослабевал, зато по всем каналам начинали крутить видео с ликующими людьми, решившими вместе купить этот принесший им удачу билет. Съемочные группы оказывались на месте ровно через секунду после объявления выигрыша. По замыслу режиссеров этого шоу человек двадцать должны были плясать от счастья прямо перед подъездом своего дома. И на фоне этой вакханалии старики и старухи наперебой рассказывали, кто и как предложил купить этот билет, как они спорили, сомневались, как часами приводили аргументы за и против участия в лотерее, как нелегко было убедить колеблющихся, – и вот теперь все видят, как они были правы! Главное – верить, а еще важнее пойти и купить лотерейный билет, благо они продаются в каждом киоске.

На кухне в квартирке Васкеса никогда не было телевизора, она была настолько мала, что с трудом вмещала плиту, холодильник и столик, за которым можно было поесть, притулившись рядом на раскладном стуле. Он налил себе еще немного кофе и по возгласам с улицы понял, что наконец главный приз лотереи разыгран. Им овладело странное чувство безразличия к происходящему вокруг него. После встречи в воскресенье с Кольцовым произошло столько событий! Его отказ от поездки в Мадрид к матери и сестре на Рождество, затем преследование барона и баронессы де^****, закончившееся в Париже по сути дела ничем, кроме потраченных евро на бензин и платные дороги. И вот он все-таки дома, и время как будто остановилось, и вокруг все та же бедность, почти граничащая с нищетой. Сейчас вернется его сестра, и начнутся бесконечные расспросы о делах, здоровье, планах, и ему нечего будет рассказать, нечем похвастаться. «Тебе уже почти сорок лет, а ты теряешь время на маленькой кухне и тебя ничего не ждет в этой жизни, кроме медленного угасания и превращения в такого же скучного бестолкового человека, как те миллионы людей, сидящих сейчас перед телевизорами и глядящих в его мерцающий экран на чужое счастье и по странной прихоти своего сознания отождествляющих себя с сильными мира сего просто потому, что видят их шикарные апартаменты и слышат их лживые высокомерные речи, наполненные чванством и снобизмом», – говорило второе «я» Васкеса, по обыкновению таких монологов обращаясь к нему на «ты».