Правила Мерджа

Район, куда их привел навигатор, был застроен недорогими домами, и маленькие машинки были припаркованы в одну сплошную линию.

– Найди место, где припарковаться, и постарайся не поцарапать «Ройс». Я наберу, когда буду выходить, – ворчливым голосом сказал Кольцов.

Дверь в квартиру была приоткрыта, и Васкес, очевидно, наблюдавший за его приездом, распахнул ее, как только гость поднялся по лестнице на нужный ему этаж.

– Ты и впрямь считаешь, что можно вот так бесцеремонно вытаскивать людей из постели? – буркнул Кольцов вместо приветствия.

– С нашей последней встречи я побывал в Париже, Мадриде и спал урывками в сумме не больше десяти часов, – с гордостью произнес Васкес.

– Ну хорошо, тогда давай к делу, – Кольцов снял плащ и сел на стул спиной к окну.

– Картины, о которых может идти речь, находятся не в Швейцарии, а в Москве, они попали туда по линии республиканского правительства, но не во время эвакуации музейных ценностей, – медленно, как будто по слогам, проговорил он и замолчал.

В тишине повисшей паузы через приоткрытое окно было слышно, как порывы ветра срывают последние оставшиеся листья с деревьев и гонят их по асфальтовым тротуарам.

– В Москве много картин, – задумчиво сказал Кольцов. Он даже почувствовал какое-то облегчение, подумав, что скорее всего Рома Чекарь прав и все эти конспирологические идеи о связи этой возни с кокаином и консолидацией пакета акций Северного холдинга – пустой бред, рожденный в мозгах персонального пенсионера, изнывающего от безделья.

– Фамилия Додолев вам о чем-то говорит? – вопрос Васкеса, прозвучавший в полной тишине, заставил его вздрогнуть.

– Что? Что ты сказал? Откуда ты о нем знаешь? – спрашивал генерал, у которого от сонного невнимания к стоящему напротив агенту не осталось и следа.

– Судя по вашей реакции, я могу предположить, что старший майор госбезопасности Додолев Арсен Борисович, комендант поезда, который вез испанское золото в СССР и попал под бомбежку, успешно вложил доставшееся ему богатство в продвижение своих потомков, – сказал Васкес с саркастической усмешкой.

– Ты меня вконец запутал. Не очень понятно, при чем здесь золото, и совсем непонятно, при чем тут этот старший майор? В конце концов, вполне вероятно, что это просто однофамилец, такое тоже может быть, – ответил он, хотя знал наверняка, что Васкес все проверил, перед тем как вызывать его на встречу.

– Хорошо, я попробую помочь вам разобраться. Как всем известно благодаря массированной пропаганде в вашей стране, СССР помогал республиканскому правительству Испании во время гражданской войны. Это была помощь вооружением и небольшим количеством военных специалистов, откомандированных советским правительством. При этом пропаганда старалась избегать, а зачастую просто замалчивала цену, по которой поставлялось это вооружение. Так вот, две трети золота, привозимого конкистадорами из Америки в течение трехсот с лишних лет, то есть до получения колониями независимости, было отправлено в СССР, где бесследно растворилось навсегда.

– Ну то есть одна-то треть осталась у Испании? – спросил внимательно слушавший Кольцов.

– Не совсем так. Оставшееся золото было передано Франции, но там просто заморозили ответные поставки. Хотя следует признать, после окончания войны вернули все до грамма.

– Так, понятно, французы, как обычно, кинули республиканцев и просто забрали у них монеты, – сказал Кольцов и от радости хлопнул в ладоши. – При чем тут Вуколов и наши с тобой полотна?

– Сегодня, точнее вчера днем, я держал в руках итоговый документ по проведенному моим дедом расследованию, порученному ему после взятия Мадрида. Никакой бомбардировки не было, два вагона были отцеплены и с другой маркировкой ушли в Россию. Представляю, каково было удивление этого старшего майора, когда в одном из вагонов вместо золота он нашел склад непонятных для него рисунков!!! Ха-ха! – сказав последнюю фразу, Васкес горько рассмеялся.

– Интересно, как им удалось протащить это незаметно? Впрочем, в тридцать шестом году еще можно было проехать по Европе, но это сейчас не так важно. Скажи, это могут быть эти картины? – спросил Кольцов, доставая поляроидные снимки из кожаного футляра. – Я получил их вчера днем и не успел переправить в лабораторию, – добавил он.

Васкес придвинул настольную лампу и стал внимательно разглядывать глянцевую поверхность переданных ему карточек. На большинстве из них было сфотографировано сразу несколько полотен, и разобрать в таком качестве что-либо было невозможно. Это могло быть все что угодно: таможенный или милицейский конфискат, копии или картины, ценность которых была слишком низкой, чтобы серьезно заниматься их продажей. Фотографий было много, и некоторые, хорошо получившиеся, Васкес откладывал в сторону, пока не просмотрел всю стопку.