Правитель

— Тогда зачем ты водишь его за нос? — Голубые глаза Магни были полны ярости. — Верно, он рассказал мне о предложении тебе и о том, как ты позволяешь ему болтаться в надежде, что ты скажешь «да». — Он поднял руку, имитируя свисание с веревки.

«Я храбрый воин!» Воодушевленная словами Кайи в саду о том, что я воин, я стояла на своем и говорила спокойно.

— Предложение руки и сердца — это не то, на что ты просто говоришь «да». Позволь мне спросить тебя вот о чем, Магни. Ты бы бросил свою страну, свою мать, своих друзей и свое место рядом с братом, чтобы присоединиться к Лауре на Родине?

— Что? — Он нахмурил брови.

— Как сильно ты ее любишь? Если бы Лаура хотела тебя, но попросила, чтобы ты переехал туда и бросил все, мог бы ты ответить ей, не подумав хорошенько?

— Лаура не стала бы спрашивать об этом, — сказал он и немного отстранился.

— Но если бы она это сделала? Попробуй посмотреть на вещи с моей стороны. Я пришла сюда не для того, чтобы влюбиться. Я пришла, чтобы спасти Афину. Я знаю, что мои люди будут сожалеть и думать, что я сошла с ума, если откажусь от всего, чтобы быть с Ханом.

— Думаю, они были бы в восторге, — сказал он, но на этот раз менее конфронтационно.

— Как бы я не хотела этого, но, к сожалению, нет. — Я вздохнула. — Они не знают, что мужчины Севера могут быть замечательными и добрыми; все, что они знают, — это страшные истории. Я не могу передать тебе, как сильно я плакала и переживала, прежде чем прийти сюда, а потом, когда первым человеком, которого я встретила, оказался ты, и ты продолжал давить на меня, я подумала, что все истории были правдой.

Магни пристально смотрел на меня.

— Я не виню тебя за то, что ты ненавидишь меня или ассоциируешь меня с отсутствием Лауры; в этом есть смысл. Но, честно говоря, ты — одна из тех причин, которые удерживают меня от того, чтобы сказать «да» и выйти замуж за Хана.

Он отстранился еще немного.

— Я?

— Твоя ненависть ко мне — неприятное чувство, и я не хочу вставать между тобой и Ханом. Ты знаешь, сколько раз меня предупреждали держаться от тебя подальше?

— Кто тебя предупреждал? — спросил он и напрягся.

— Все. — Я откинула голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты гигант, Магни. И при этом очень сердитый. Ты пугающий и угрожающий, и мысль о том, что я буду жить здесь с тобой, как с нависающей тенью ненависти, меня волнует.

— Ты тоже меня ненавидишь, — сказал он, как будто это был факт.

Мой ответ был твердым.

— Нет, я не ненавижу тебя! На самом деле, я сочувствую тебе и хотела бы, чтобы я могла чем-нибудь помочь тебе.

Он зашипел на меня.

— Помочь?! Ты ничем мне не сможешь помочь.

Наблюдая, как Магни уходит, мне в голову пришла идея.

— А может быть смогу.

— Что? — Магни остановился и позволил мне догнать его.

— Что, если причина, по которой Лаура не вернулась, заключается в том, что она боится, что ты разозлишься на нее. Может быть, ты мог бы записать сообщение, в котором говорилось бы, что она может вернуться в целости и сохранности и что ты простишь ее за то, что она вообще ушла.

— Как это поможет, когда ты настаиваешь на том, что ты и Совет не знаете, где она находится? — сказал он голосом, сочащимся сарказмом. — Ты же понимаешь, что для кого-то предположительно умного ты невероятно глупа, если признаешься, что можешь передать сообщение Лауре.

Я сделала глубокий вдох.

— Совет никогда бы не заставил ее вернуться.

— Но ты всегда знала, где она была, не так ли?

Я склонила голову и собралась с силами, прежде чем посмотреть на него.

— Да. Но Лаура не хочет возвращаться. Я даю тебе шанс убедить ее, что ты не сердишься и что она может вернуться домой без страха. Может быть, это заставит ее изменить свое мнение.

Глаза Магни наполнились яростью.

— Я не собираюсь умолять ее вернуться, и я бы чертовски солгал, если бы сказал, что простил ее.

— Но ты бы не стал наказывать ее, не так ли? — спросила я, нервничая.

— Я почти уверен, что сделал бы это, — сказал Магни и пошел дальше. — И я чертовски уверен, что она этого заслуживает.

Хан

— Что он имеет в виду, когда говорит, что накажет Лауру? — спросила меня Перл. — Магни не стал бы бить ее, не так ли?

— Не сильно, — сказал я, чтобы успокоить ее.

— Он когда-нибудь поднимал руку на Лауру? Так вот почему она сбежала?

— Это не то, почему она сбежала.

— Но сделал ли он это? Избил ее?

— Нет, — твердо сказал я и вздохнул. — Но он мог бы отшлепать ее.

— Отшлепал ее? — воскликнула Перл высоким голосом и выглядела испуганной.

— Все не так плохо, как кажется, — поспешил сказать я. — Нас всех шлепали в детстве, и это нормально, что мужья наказывают своих жен в определенных ситуациях.

Перл выглядела так, словно только что проглотила муху, и пробормотала:

— Если ты или Боулдер когда-нибудь поднимете руку на меня или Кристину, клянусь, я…

Меня позабавила ее истерика, так как я никогда не видел ее такой расстроенной.

— Ты сделаешь что? — спросил я и улыбнулся.

— Тут нечему улыбаться, — пожурила она меня, но я был так возбужден ее дерзостью, что придвинулся ближе и потянулся к ней.