Правитель страны Даурия

Зная о том, что приемам карате и владению оружием Сото была обучена еще до их первой встречи, генерал Семёнов не сомневался, что теперь перед ним сидит первоклассная шпионка и диверсантка. Способная в зависимости от «легенды», то ли на время затеряться в гуще японских эмигрантов, то ли сразу же войти в высший «европейский» свет, став женой богатого бизнесмена или дипломата. Предусмотрены, очевидно, все возможные варианты.

Однако теперь уже все это его абсолютно не волновало. Семёнов даже не поддался чувству ревности. Он согласен был владеть этой женщиной со всеми её грехами, не влезая ей в душу и деля её со всеми возможными тайнами и соперниками.

– И надолго ты приехала сюда, в соболях-алмазах?

– И-осень-то правильна, ненадолго.

– Но хотя бы дня на три?

– И-осень-то правильно, дня на три.

– Специально для того, чтобы повидать меня, в соболях-алмазах?

– И-стобы повидать, господина генерала.

Облегченно вздохнув, атаман возбужденно и в то же время покаянно повертел головой. Он был рад, что женщина ответила именно так. Если бы ответ оказался более жестким, это стало бы для него еще одним ударом.

– Я знал, что ты вернешься, Сото. Ждал и томился каждым прожитым днем.

– И-осень-то правильно, господина генерала, ты всегда должен ждать и томиться.

25

Поднявшись, атаман несмело приблизился к женщине, провел ладонью по её щеке… Убедившись в смиренном принятии его ласк, он уже смелее обнял её за талию…

– Ты ведь приехала сама, по своей воле, – бормотал он, не только успокаивая, но и услаждая свое самолюбие, – помня все, что между нами было…

– И осень-то правильно. Я прибыла сюда, чтобы поднять дух и-генерала Семёнов, – явно не по-европейски кивала каждому своему слову японка.

– Поднять дух?! – вновь опешил атаман. – Это ж, с какой стати, ядрена… в соболях-алмазах?

– И-осень-та правильна. Твой дух. И напомнить, что ты обязан подчиняться командованию Квантунской армии, японской администрации и военной миссии в Тайларе.

– И что, именно об этом ты должна будешь мне напоминать?! – буквально захлебнулся от удивления повелитель белых казаков в Маньчжурии. – Ты специально прибыла сюда, чтобы напомнить мне, кому и каким образом я обязан подчиняться?!

– И-осень-та правильна… И напомнить, что обязан подчиняться.

– А что, собственно, произошло, азиат твою мать?!

– Ничего не произошло. Ничего и не должно произойти. Ты не можешь и-допускать, чтобы руськие казаки бунтовали.

– Кто и где бунтует?! – ошарашенно воскликнул атаман, ощущая, что явно начинает оправдываться перед этой хрупкой, миниатюрной жеенщиной. – Кто посмеет бунтовать, пока атаманская нагайка в этой вот, – потряс кулаком Семёнов, – руке?!

– Император и-не велит казакам идти за руськую гранису. Император и-нежелает посылать свои войска на Сталина.

– Так ты что, – позабыл напрочь об объятиях и ласках атаман, – прибыла, чтобы объявить мне ультиматум?!

Он вновь наполнил бокал вином, но тот показался слишком маленьким и не достойным атамана, и Григорий пробежал взглядом по низенькому буфетному шкафчику в поисках чего-нибудь покрепче этого французского вина.

– И-да, и-прибыла ультиматума, – не меняла выражения лица Сото.

– Кто же послал, в соболях-алмазах? Неужели, сам командующий Квантунской армией генерал Умедзу?

– Генерал Умедзу? И-осень-то правильна! И-осень-то может быть…

– Значит, действительно, ультиматум?

– Ультиматум? – вдруг вновь мило улыбнулась Сото, как раньше блеснув двумя рядами мелких, ослепительно белых, как рисовые зернышки, зубов. – И-нет. И-зачем ультиматум?

– Но ведь ты же сама говорила, что ультиматум.

– Так было сначала – ультиматум.

Атаман несколько мгновений смотрел Сото глаза в глаза, однако девушка спокойно выдержала этот натиск.

– Хорошо, успокой свое командование: мои войска не станут нарушать границу, – недовольно процедил он.

– Почему не станут? – вдруг наивно округлила глаза Сото. – Ваши войска, господина генерала, станут нарушать граница.

– Не станут, сказано тебе. Хватит с меня ваших ультиматумов.

– Если атамана не послушаеца командования, и его казаки все-таки будут бунтовать и все-таки ходить за граница, ультиматума нашего командования и нашего императора Хирохито – не будет.

Услышав это, Семёнов передернул плечами и по-бычьи помотал головой.

– Что, точно, не будет? – неуверенно поинтересовался он, возвращаясь к японке.

– И-точно не будет, господина генерала.

– То есть командование сделает вид, что ничего не произошло? Что оно, вроде бы, никакого отношения к нарушению границы не имеет?

– И-осень-то правильно: командование и-не имеет отношения.

– Другими словами, – приосанился атаман, – мои части могут перейти кордон и начать боевые действия. Так что ли, в соболях-алмазах?

– Не так. И-командование Квантунской армии не разрешает твоим казакам переходить границу.

– Тогда так и говори, что оно запрещает мне переходить границу! – начал нервничать Семёнов.

– Не так. Командование Квантунской армии не запрещает армии атамана переходить границу.

Григорий нервно пожевал нижнюю губу, пытаясь понять, какого дьявола Сото опять пытается строить из себя идиотку.