Православие. Честный разговор

Гражданское общество – это не только интеллигентские посиделки в офисах американских фондов. Вот есть в Вятке настоятель одного храма – отец Александр Перминов. У него окормляются десятки местных байкеров. Решил он поменять на храме табличку – с «Большевистской» улицы на «Казанскую», как было до революции. Вызвали батюшку в районную администрацию, обвинили в самоуправстве. Пишите, дескать, в комиссию по топонимике, пусть там изучают вопрос, а мы его потом рассмотрим… Вскоре вокруг здания, где заседают власти, стали нарезать круги бородатые ребята на мотоциклах. Новая табличка осталась на своем месте. Как правило, без такого гражданского действия мало что в России можно изменить.

* * *

Любой народ в любое время своей истории стоит перед вечным выбором: Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие (Втор. 30: 19). Но, похоже, Россия сегодня как никогда ясно видит перед собой путь к гибели и путь к спасению. На первый зовет реклама и массовая культура, от него предостерегают политики, журналисты, медики, педагоги, пастыри. О втором возвещают каждый день колокола наших храмов, тысячи православных книг, те же радио, телевидение, интернет. О пути ко Христу свидетельствуют многие примеры жизни тех, кто рядом, – только оглянись вокруг. Никто сегодня уже не может сказать, что не видел спасительного пути, не знал о нем. Все это будут отговорки, за которыми – боязнь святости, боязнь изменить греховную жизнь.

* * *

Во время крестных ходов на Царские дни в Екатеринбурге меня всегда интересовала реакция людей по сторонам дороги – на тротуарах и автобусных остановках, у ларьков, в уличных пивных… В храме совсем уж посторонних мало, а если они и заходят, то обычно стараются вести себя поскромнее. А тут ты видишь всю неприглядную правду. Люди старшего поколения стоят с удивленно-перекошенными лицами, на которых – непонимание и скепсис. Лишь у некоторых проглядывает уважение, но и то какое-то суеверное. Некоторые неумело крестятся. Интересно, что пытаются проявить какое-то почтение южане – например, дорожные рабочие и уличные торговцы кавказского либо среднеазиатского вида.

А наши иногда лишь вынут изо рта сигарету, оторвутся от пива или от сумок, а на лице – тупое удивление.

Молодежь, между прочим, реагирует уже иначе. Смотрит на крестный ход с уважением, серьезно. И тем не менее с радостными, светлыми лицами идущих – огромный контраст. Многие в крестном ходе удивлялись: зачем я фотографирую стоящих вдоль дороги? Объяснял: как раз контраст и хочу запечатлеть, чтобы спокойная обстановка в храме не позволяла забыть, как много у нас крещеных, но не просвещенных. Впрочем, это проблема не только российская и не только современная. Наверное, когда Христос шел по Иерусалиму, на Него с таким же непониманием смотрели торгующие, покупающие, жующие, погруженные в быт горожане…

В ночной радиопрограмме «Час доверия» как-то решился поднять сложные богословские темы – свободу и достоинство. Решился после некоторых колебаний: не будет ли скучно светскому, далекому от отвлеченного богословия слушателю? Между прочим, раньше абстрактные темы аудитория часто игнорировала: вопросы поступали вразнобой о чем угодно, только не о заявленных материях. Говорить о свободе и достоинстве начал с того, что медленно прочел несколько цитат из документа Архиерейского Собора 2008 года – Основ учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека. Попытался разъяснить прочитанное буквально в двух словах. И тут же пошли звонки. Причем люди делились своими жизненными ситуациями и говорили: здесь я был свободен, а вот здесь – несвободен, это был достойный поступок, а вот это – недостойный.

Самое же удивительное: большинство тех, кто звонил, мыслили православно! Причем люди это были от глубокой церковности явно далекие – хотя бы потому, что постоянные прихожане на FM-радио по ночам почти никогда звонят. Но вот зашел разговор о свободе, и слушательница заявляет: «Мы свободны, но все время употребляем свободу неправильно и из-за этого ее теряем». Говорю ей: «Может, тогда вообще свободу отменить?» Слышу в ответ: «Нет, несвободный человек – не человек». Спрашиваю слушателей: достоинство – это нечто данное человеку раз и навсегда, как достоинство монеты? Слушатели говорят: нет, есть вещи достойные и недостойные, есть достойные и недостойные люди. Слушая все это, понимаешь: православные интуиции в народе сохранились, и теперь они вновь обрастают знанием и духовным опытом.

* * *