Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

В начале сентября 1947 г. первый секретарь советского посольства в Белграде А.И. Иванов посетил Патриарха Гавриила и вручил ему письмо Московского Патриарха от 14 августа об отсрочке планируемого на осень 1947 г. Всеправославного совещания в Москве и негативной реакции на созыв совещания Элладской Церкви. В ходе беседы святитель Гавриил «также высказал сомнение в том, имел ли право Алексий решать вопрос о созыве такого совещания с определением времени и места его». Относительно напоминания о желательности его приезда в Москву Патриарх сказал, что намерен отложить поездку до апреля следующего года из-за плохого состояния его здоровья и «тяжелого морального и материального положения» Сербской Церкви. При этом Первосвятитель заявил, что, несмотря на обещания Тито, гонения на Церковь и оскорбления верующих продолжаются и церковное имущество не возвращается[347].

Обо всех случаях гонения на Церковь Патриарх сообщал генеральному секретарю правительства Югославии генералу Л. Джуричу (игравшему в органах власти главную роль в решении церковных вопросов) и заместителю премьер-министра Сербии, которые обещали принять меры к их предотвращению, однако подобные факты продолжают происходить. В итоге Первосвятитель заявил, «что если такая политика правительства, направленная против Церкви, будет продолжаться, то он вынужден будет сказать: “Довольно”!» В результате беседы у сотрудников посольства сложилось впечатление, «что Гавриил серьезно колеблется. По-видимому, он не согласен с политикой правительства и в тоже время не хочет выступать против него. Несомненно то, что на Гавриила оказывает влияние его окружение, так как епископы в подавляющей своей части настроены реакционно»[348]

.

9 сентября посол СССР в Белграде А.И. Лаврентьев проинформировал председателя Совета Министров Югославии Э. Карделя о беседе с Патриархом Гавриилом и высказанных последним претензиях. Интересно, что Кар-дель воспринял это как упрек с советской стороны югославским властям и в состоявшейся беседе фактически оправдывался[349].

В октябре 1947 г. Сербскую Патриархию посетил Болгарский экзарх митрополит Стефан, который в письме Московскому Патриарху Алексию от 30 октября писал о согласии сербских архиереев со своим мнением, «что нельзя бездействовать пред католической агрессией, как и пред, с одной стороны, непонятным властолюбием, а с другой, пассивным отношением Цареградского Патриарха к инославным Церквам»[350]

.

В свою очередь, Святейший Патриарх Алексий 28 октября отправил Сербскому Патриарху телеграмму, в которой писал: «Благодарю Ваше Святейшество за приветствие Ваше в письме митрополиту Николаю, взаимно приветствую пожеланиями здоровья. Неизменно желаю личного свидания с Вашим Святейшеством для решения вопросов, касающихся наших Церквей – Сербской и Русской. С любовью приглашаю Вас посетить в ближайшее время Москву». Однако 2 ноября Патриарх Гавриил сообщил о необходимости отложить посещение СССР, ссылаясь на нездоровье и «другие препятствия»[351].

Между тем отношения югославского правительства и Сербской Патриархии продолжали обостряться. В январе 1948 г. был арестован и отдан под суд управлявший Сараевской епархией молодой викарный епископ Хвостанский Варнава (Настич), допустивший в проповеди несколько некорректных выражений в отношении югославской армии и пятилетки[352]

. В это же время без разрешения Сербской Патриархии, но при активной поддержке Комиссии по вероисповеданиям Сербии (возглавляемой протоиереем Миланом Смиляничем) в Белграде состоялся съезд православного духовенства[353].

В начале января 1948 г. Сербский Патриарх принял приехавшего из Москвы профессора С.В. Троицкого, который передал Первосвятителю письмо Патриарха Алексия. В беседе с Троицким Патриарх Гавриил сказал, что собирается принять участие летом 1948 г. в Московском Всеправославном совещании, а вопрос о переходе Чехословацкой Церкви в юрисдикцию Московского Патриархата будет рассмотрен на ближайшем Архиерейском Соборе после изучения особой комиссией[354]

.

В первой половине января Сербского Патриарха также посетили англиканский Гибралтарский епископ и главный секретарь экуменического движения Роберт Тобиас, передавший значительную сумму в помощь богословскому факультету Белградского университета. После этого святитель Гавриил начал склоняться к мысли о необходимости присутствия делегатов от православных славян во Всемирном Совете Церквей (ВСЦ), чтобы Православие в нем не представляли «одни греки»[355]. В докладной записке Г.Г. Карпова в ЦК ВКП(б) от 3 июля 1948 г. отмечалось, что «Болгария и Югославия стали местами паломничества видных деятелей ВСЦ, встречавшихся с главой Болгарской Православной Церкви, с Сербским Патриархом, митрополитами и богословами», при этом постоянно звучали обещания щедрой материальной помощи в обмен на участие в экуменическом движении[356].