Правовые средства противодействия коррупции. Научно-практическое пособие

В последние годы многие страны вводят правила конфискации вне уголовного производства – либо в качестве отдельного закона, либо в виде отдельных норм, включенных в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодекс. В настоящее время такие законы действуют не только в государствах, принадлежащих к семье общего права (Великобритании, Соединенных Штатах Америки, ЮАР и Ирландии), где достаточно давно существуют разные механизмы конфискации имущества, но и во многих юрисдикциях с континентальным правом. К ним относятся Албания, Колумбия, провинция Квебек (Канада), Лихтенштейн, Словения, Швейцария, Таиланд и Украина). В

Швейцарии, например, конфискация применяется как в уголовном порядке (ст. 70–72 УК Швейцарии), так и вне уголовного производства.

Что же касается конфискации «in personam», то в ряде стран она толкуется расширительно. В Норвегии конфискации подлежит все имущество преступника, если законность происхождения такого имущества не будет доказана. Аналогичный порядок был недавно введен в Хорватии

– согласно изменениям, внесенным в 2008 г. в УК Хорватии (ст. 82, 86, 89), в случае привлечения лица к уголовной ответственности за коррупционное преступление (либо за организованную преступность) презюмируется, что все его имущество было получено незаконным путем и потому подлежит конфискации, если виновный не может доказать, что это имущество было получено законным путем. Эта радикальная мера, по мнению правительства Хорватии, станет действенным инструментом предупреждения коррупционной и организованной преступности.

Возражения, выдвигаемые против конфискации in rem в связи с предполагаемым нарушением конституционных и иных прав, уже неоднократно были предметом рассмотрения различных судов и территорий (в Колумбии, ЮАР, Таиланде, Ирландии и канадской провинции Онтарио). Апелляционный Суд Гонконга также постановил, что введение ответственности за незаконное обогащение не привело к перекладыванию бремени доказывания на обвиняемого, поскольку бремя доказывания преступления касается только процедуры уголовного расследования, и суд может отменить эту презумпцию.

Кроме того, Европейская комиссия по правам человека признала, что конфискация активов вне уголовного производства не противоречит презумпции невиновности и не нарушает основные имущественные права.[231]

Право на конфискацию in rem было подтверждено также тремя конвенциями ООН – о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. (п. 7 ст. 5), против транснациональной организованной преступности 2000 г. (п. 7 ст. 12) и против коррупции 2003 г. (п. 8 ст. 31), согласно которым бремя доказывания законного происхождения предполагаемых доходов или другой собственности, подлежащих конфискации, может быть возложено на лицо, совершившее преступление, в той мере, в какой такое требование соответствует принципам их внутреннего законодательства и характеру судебного и иного разбирательства.

Подводя итог сказанному выше, следует признать, что в последние годы за рубежом была создана весьма эффективная нормативная база для борьбы с взятками в публичной сфере, в том числе путем введения контроля над имуществом и финансами должностных лиц, в обязанность которых входит подробное заполнение специальных деклараций, отчетов и анкет об их доходах и расходах в целях выявления разницы

с их доходами. Такая разница, являющаяся своеобразным индикатором коррупционной деятельности, часто свидетельствует о наличии незаконного обогащения должностного лица, которое во многих странах мира преследуется в уголовном порядке. Как представляется, российскому законодателю следует дополнить формы деклараций подробными сведениями о доходах, расходах и деклараций об имуществе, доходах, расходах и обязательствах финансового характера членов семьи должностного лица аналогично тем, что были введены Законом Украины от 11 апреля 2011 г. «О принципах предотвращения и противодействия коррупции».

Важным и представляющим интерес для российских законодателей может стать подход, продемонстрированный американским и британским законодателями, в отношении усиления ответственности высших должностных лиц компаний за попустительство взяточничеству, а также возложения на руководство бизнес-структур обязанностей по разработке антикоррупционной политики, созданию новых процедур, способствующих прозрачности деятельности компаний, обеспечению реальной работы по антикоррупционному противодействию на этапе рекрутинга сотрудников и т. п.