Праздник на выезде

Задыхаясь, Глеб дернул пояс ее халата, распахнул. Уложил на диван, чтобы запомнить каждый изгиб, каждую ямочку, каждый прыщик… Стоп, что?! Нет, он никогда не был особо брезглив, но столько прыщей не видел даже в старших классах школы!

Алина почувствовала, что что-то не так, и приоткрыла влажные, чуть подернутые пленкой желания глаза.

– Что? Прости, я не готовилась… И за зиму набрала пару кило… Но если тебя это смущает…

– Нет-нет, – он кашлянул. – Просто… Ну, если у тебя ветрянка, я не против. Уже болел в детстве. Так на чем мы остановились? – И он снова потянулся к ней губами, стараясь уже особо не вглядываться.

– Какая ветрянка?! – Алина оттолкнула его, резко села и осмотрела себя. – Твою мать!

– Что, думаешь, на детском празднике заразилась?

– Это аллергия! – Она запахнула халат и вскочила. – Черт! Что за траву ты насыпал мне в ванну?!

– Я… я не… Что было, то и насыпал. Слушай, давай ты просто выпьешь таблетку от аллергии, и мы продолжим. И если ты комплексуешь, то насчет меня не парься. Я не брезгливый.

– Боже, о чем я только думала?! – Она схватилась за голову и кинулась вон из гостиной.

– Ты права! – Он бросился следом. – В спальне лучше! И вообще, можно свет выключить…

Алина остановилась так резко, что Глеб чуть не врезался ей в спину.

– Нет, Глеб, нельзя! – сердито выкрикнула она, и у Рудакова возникли нехорошие подозрения.

– О’кей, давай при свете. – Он миролюбиво поднял руки. – А хочешь, я буду сзади. Ну, чтоб тебя не смущать…

Но Алина, судя по всему, сзади не хотела. По крайней мере, тот звук, который она издала, – что-то среднее между рычанием и ревом бурого медведя, – навевал мысли о том, что романтический пыл в ней чутка поугас.

– Да успокойся ты, я ж не настаиваю. – Он погладил ее по плечу, как норовистую кобылку. – Иди пей свои таблетки. Я подожду. Сколько они там действуют? Час? Полтора?

– Как ты не понимаешь?! Нам вообще не надо было все это затевать! – Алина пренебрежительно начертила в воздухе какую-то закорючку. – Это был знак! Черт, я не знаю, что ты там подсыпал мне в ванну, но я даже рада! Все. Спокойной ночи. – И она поспешила наверх по лестнице.

Это было обидно. Знак! Вот любят женщины приплетать свои суеверия куда ни попадя! Как удобно – что-то не получилось, и сразу знак. Все. Никакой тебе ответственности, все дело во Вселенной.

– Ты первая начала! – выпалил Глеб, но тут же сообразил, что прозвучало это как-то по-детски.

– Вот-вот! – послышался сверху ее голос. – Я как раз об этом!

Ее дверь хлопнула за секунду до того, как Глеб саданул кулаком по стене, и сразу двое из рода Веригиных, не выдержав скандала, упали со стены на пол.

Всю ночь Рудаков ворочался с боку на бок, прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Спит? Или только притворяется? Конечно, какой уж там сон! Наверняка тоже изнывает от неудовлетворенности и жалеет, что так по-свински бросила его.

Больно надо! Вот придет – и он отправит ее обратно. Толкнет речь про недопустимые отношения. Лучше бы он там, внизу, оттолкнул ее после поцелуя. Ишь какая, решила, что она крутанет перед ним хвостом – и все. Он у ее ног. Да у него таких, как она, было… Не сосчитаешь! Взять хотя бы Настю Портновскую. Они, между прочим, два месяца встречались. А потом Глеб ее бросил! Да, именно он! И совсем не наоборот. А эта возомнила о себе… Знаки у нее, видите ли. По-другому надо было ответить. Не «ты первая», а «это была проверка». Да! Как испытание при приеме на работу! А что? «Поздравляю, ты прошла. В моей компании секс с боссом не приветствуется». Сухо, официально и с достоинством.

Кто придумал идиотскую пословицу «Утро вечера мудренее», Глеб не знал, но догадывался, что автор был не самого большого ума человек. Потому что утро у Рудакова выдалось на редкость отвратительным. Похмелье без алкоголя – как-то так.

С шести часов он наматывал круги по кухне, глушил мерзкий кофе и искренне надеялся, что Алина по утрам выглядит так же ужасно, как он себя чувствует. Но тщетно. Она нарисовалась бодрая, выспавшаяся и вся из себя деловая. С исписанным блокнотом и дежурной улыбкой, хоть сейчас сажай в отцовский головной офис на ресепшен.

– Я набросала стратегию. – Она намазала на хлеб мягкий сыр и откусила с таким аппетитом, словно всю ночь занималась сексом. С кем-то другим. – В общем, надо продавать это как эксклюзив.

– Что продавать? – Глеб неохотно покосился на ее убористый почерк. Не иначе она за ночь нашла себе второго босса, который и надоумил ее чем-то там торговать.

– Нашу презентацию – журналистам. Глеб, соберись. У нас мало времени. Набери Портновской и намекни, что выходит сенсация. Наплети что-нибудь, ты же это умеешь! Откровение шпиона! История, которая перевернет наши представления о… Про что там книга? Автор хоть русская?

– Угу.