Праздник на выезде

– Значит, там должно быть про ФСБ. Они это обожают! Скажи, что будет закрытое мероприятие. Книгу пытались запретить, потому что там секретные архивы, компроматы на… – Она потыкала пальцем вверх. – Что-нибудь эдакое. И ты по старой дружбе готов ее позвать. Только никаких камер! – И Алина зачем-то подмигнула. Она что, железная? Ее вчерашняя история ни капельки не задела? Ведет себя, как будто Глебу это все одному привиделось.

– А нам разве не нужно засветиться по максимуму? Как раз камеры нужны!

– Вот если ты попросишь их не снимать, они из штанов выпрыгнут, но протащат камеры. Господи, Глеб, это журналисты! – Алина машинально отхлебнула кофе из кружки Рудакова и поморщилась. – Как ты это пьешь вообще… В общем, была у нас как-то история, надо было замять одну вещь… Короче, мужик из тестовой группы решил, что у него опухоль из-за нашего препарата. Судиться стал, ну, сам понимаешь.

Глеб не был сильно подкован в клинических испытаниях и опухолях, но все же кивнул.

– И я тогда говорила шефу: ответьте что-нибудь журналистам! За что вы платите пиарщикам? Пусть придумают нудный длинный ответ, забросают репортеров подробностями и терминами. На интервью за вас ответы напишут. А он ни в какую. Бегал от прессы как партизан. И что в итоге?

– Что?

– Все! – Она так резко хлопнула по столу, что Глеб вздрогнул и расплескал мерзкий кофе. Что ж, по крайней мере, не пришлось его допивать. – Они выслушали только того мужика и закопали нас в такой грязи, что я думала, мы вообще не отмоемся! Пришлось устраивать пресс-конференцию, подарки всем дарить… «Хеннеси», можешь себе представить? Так что давай звони Портновской, – скомандовала Алина, будто наняла Глеба в личные помощники. – Заманим ее мощным инфоповодом.

Глеб взялся было за телефон, но спохватился. Кто тут босс, в конце концов? Или она возомнила, что раз он вчера соблазнился на ее формы – так себе формы, кстати, ничего особенного, – то теперь будет по щелчку пальцев исполнять все ее прихоти? Да скорее ад замерзнет!

– Я бы позвонил, – ответил он медленно и сделал вид, что телефон взял просто так, повертеть в руке. – Но мы с Настей встречались одно время…

– Вот черт! Нельзя было сразу сказать? – Алина помрачнела, а Глеб, напротив, воспрянул духом. Ревнует? Ха, не вышло обмануть его этим наносным безразличием! – Думаешь, раз она тебя бросила, то теперь даже разговаривать не станет?

Глеба снова окатило волной желания. Только на сей раз желание было никак не связано с сексом, скорее наоборот. Ему дико захотелось швырнуть что-нибудь об стенку и расколотить вдребезги.

– С чего ты вообще взяла, – начал он с расстановкой, – что это она меня бросила?

– А разве нет? – искренне удивилась Алина, и желание крушить и ломать усилилось как минимум вдвое.

– Бросил ее я. Чтоб ты понимала, это Настя бегала за мной на втором курсе. Потом я дал ей шанс, но… Не срослось. – Он вальяжно откинулся на спинку стула. – Так что имей в виду, если я позвоню ей и она снова захочет со мной сойтись…

Алина смерила Глеба долгим взглядом, полным скепсиса и насмешки.

– Я переживу, – выдала она наконец. Голос ее звучал серьезно, но Глеб нутром чувствовал: над ним опять издеваются.

Что ж. Так тому и быть. Пусть смотрит, как вокруг него вьются другие девушки. И не какие-то там провизорки… Провизорши… Провизорихи… Словом, не кто попало, а дочь генерального продюсера «РосТВ».

Глава 12

Никогда еще Алина не работала с таким рвением. Нет, карьера всегда занимала в ее жизни устойчивое первое место, но раньше Белкина хотя бы делала перерывы на сон и еду. А сейчас в нее будто вселился кто-то. Маленький гном-трудоголик на амфетаминах.

Будь у Белкиной немного времени покопаться в себе или пооткровенничать на уютном диване психолога, она бы сразу догадалась, что всему виной – Глеб и то, что случилось между ними, а точнее то, чего не случилось в ночь после снежной битвы. Алина словно наказывала себя за досадный промах, лупила саму себя линейкой по рукам, как злая католическая монашка. И нет, Алина не считала себя ханжой, просто Глеб и без того слишком плотно засел в ее жизни. Пускать его еще и в свою постель было бы роковой ошибкой.

Она ведь сразу поняла, что он за фрукт. Эдакий ананас: помпезный, красивый, с короной на макушке. И нравится каждой обезьяне. Но съешь пару кусочков – и еще долго будет щипать вокруг рта. Да и мякоти, по сути, не так много, сплошная несъедобная кочерыжка. Да, Глеб мог украсить своей персоной любое торжество, но на каждый день явно не годился.

И тот факт, что он так быстро переключился на свою Настю – это имя Алина даже про себя произносила с отвращением, – только лишний раз подтверждал: решение отказать ему было правильным. Легче, правда, от этого не становилось. Смотреть, как Глеб с Настей воркуют, как она по-хозяйски висит у него на плече, слушать все эти хихоньки-хахоньки было выше Алининых сил.