Предание об Атлантиде

Читатели моих предыдущих книг хорошо знакомы с доктриной мифологической школы, опирающейся на учение Гёрбигера относительно спутников Земли при объяснении тех мифов, которые рассказывают о драматических событиях на планете, явно имеющих космические первопричины. Для тех же, кому незнакомы эти подходы, я должен пояснить следующее. Существуют так называемые «космогонические мифы», которые повествуют о таких событиях, как сотворение Земли, «конец света», потоп, о рождении героев из грязи, о «рае» и его «утрате». Вплоть до наших дней такие народные предания воспринимались как сугубый вымысел, рождённый в сумрачных закоулках дописьменной истории человечества, дополненный яркими характерами, их славными деяниями и свершениями.

Подобный подход стал неприемлем после того, как Гёрбигер изложил свои космологические идеи в начале этого [двадцатого. – Пер.] века. Вскоре ряд исследователей мифов заметили, что все вопросы, которые затрагивал Гёрбигер, например, захват Землёй внешней планеты-спутника меньших размеров, а также различные катастрофические последствия для нашей Земли, которые повлекло за собою это событие, находят подтверждение во множестве мифов разных народов, которые независимо друг от друга рассказывали о подобных катаклизмах, зачастую никак не упоминая их причины. В моих работах упомянуты многие сотни типичных мифов такого рода, созданных народами всех уголков планеты, а настоящий труд рассматривает ряд других вопросов.

Предположение о правомерности такого подхода к космологическим мифам, конечно, требует, чтобы в них видели не плод человеческой фантазии, а результат реальных наблюдений наших далёких предков и их действительный опыт. В самом деле, такие мифы никогда не говорят о чём-то, что нельзя объяснить геофизическими явлениями или усилиями людей.

Если подобное объяснение действительно правомерно, то космогонические мифы приоткрывают для нас волшебную замочную скважину, сквозь которую мы можем уловить отблески подлинного мира, который существовал давным-давно.

Легендарная традиция человечества фактически имеет характер доисторических летописей. Сопоставление их с теорией Гёрбигера убеждает, что нет необходимости осуждать «степень точности» подобных сообщений. Хотя они передавались из уст в уста на протяжении необозримых временных промежутков, они, наверное, никак не менее «точны», чем современная историография.

Таким образом, миф об Атлантиде, на мой взгляд, представляет собою страницу реальной истории человека в определённой части мира. Платон не выудил рассказ об Атлантиде из глубин своего собственного воображения, точно так же, как и Солон и египетские жрецы. Тот, кто выдумывал бы подобную историю, непременно столкнулся бы с множеством трудностей. Миф об Атлантиде даже внешне не похож на вымысел: скорее, во всех деталях его проступают черты подлинно глубокой древности. Когда мы подробно разберём текст Платона, это станет вполне очевидным.

Солон, один из «семи мудрецов» античных греков

Труды Платона содержат главным образом философские рассуждения, которые, как он говорит, преимущественно принадлежат ему, а частично состоят из отредактированных высказываний Сократа. В них также имеются исторические свидетельства, доказать которые уже невозможно. Миф об Атлантиде является одним из них. Полностью вымышленный, чисто фантастический материал в сочинениях Платона вообще отсутствует.

Ссылку на рукописные заметки Солона, которые хранились в семье Крития, то есть в собственной семье Платона, не следует рассматривать как чисто литературный приём обращения к «старинной рукописи», который часто с таким успехом используют современные романисты. Впрочем, если бы это было правдой, тогда Платона, по моему глубокому убеждению, следует считать самым первым человеком, который применил его, но всё восстаёт против идеи поместить великого философа в один ряд, скажем, с Горацием Уолполом{34}.

Кроме того, на протяжении жизни Платона писатели и учёные мужи охотно обсуждали все его произведения, а после его смерти дебаты Академии были сосредоточены почти исключительно на них. Если бы он просто выдумал историю, рассказанную в диалогах «Тимей» и «Критий», реакция его современников и последователей, несомненно, была бы гораздо более критической. Возражения против истории об Атлантиде появились значительное время после смерти Платона, но ни «Тимей», ни «Критий» не были тогда единственными объектами критики. Видимо, память о легендарном противостоянии афинян и атлантов была ещё смутно жива в то время, подобно тому как мы сами до сих пор дорожим слабой народной памятью о подвигах мифических героев, таких как Беовульф, в далёкие и почти забытые эпохи.