Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»

Так и живу яВ скиту, на восток от столицы,Меж оленей ручных —Не случайно зовется местоУдзияма, «Гора Печалей»…[130]Вага ио ваМияко но тацумиСика дзо сумуЁ о Удзияма тоХито ва иу нари

Тогда Синъуэмон принялся потешаться:

— Это вы вместе с монахом Кисэном там живёте?

— Нет, я у Кисэна эту келью снимаю!

— Так вы, получается, живёте в съёмной келье? — засмеялся Синъуэмон, а Иккю сложил стихотворение:

В этом временном миреИ на время снимающему,И на время сдающемуНе стоит думать,Сдаёшь ты или снимаешь.Кари но ё ниКаситару нуси мо

Каринуси моКасу то омовадзуКару то омовадзу

Синъуэмону это понравилось, он записал это стихотворение на веере и сказал:

— Как замечательно! Забежал к вам ненадолго проведать — и тут же получил поучение! — Возрадовавшись, пошёл он домой, но у ворот остановился и вернулся:

— Знаете ли, так вы хорошо сказали, что я даже забыл о том, что хотел спросить, и уже собрался уйти. Я ведь придумал стихотворение — вот как вы его поймёте:

Ветер подует —И всё затрепещет.А если не дует,То где он тогда,Куда девается ветер?Фуку токи ваМоносавагасикиКадзэ нару гаФукану токи ни ваИдзути нару ран

Так он сказал, и тут же получил ответ:

Ветер подует, —И правда, всё затрепещет,А если не дует,Становится он

Ветром, который не дует?Фуку токи ваМубэ савагасикиЯмакадзэ ноФукану токи ни ваФукану кадзэ кана

Так ответил Иккю, и Синъуэмон молча склонился в долгом поклоне, выразив своё почтение, и ушёл.

13

О том, как Иккю в свой последний час прощался с миром

Самые разные стихи люди передают из уст в уста как последние стихи преподобного Иккю. Нельзя сказать, что такие-то из тех стихов истинны, а другие — ложны, потому что одни рисовали его портрет и просили надписать, другие тоже рисовали и тоже просили надписать, а он и подписывал, как ему вздумается.

На одном изображении он надписал китайские стихи:

Тридцать лет видел смутно,И ещё тридцать лет — перестал различать,Смутно и без различения прожил я шестьдесят,А в последний свой час опростаюсь и преподнесу это Брахме.

Такие есть стихи, а есть и другие:

ВозвращаюСегодня, в эту луну,То, что брал я взаймыЛишь в прошлой луне, лишь вчера.Из пяти

Взятых взаймы вещейВозвращаю четыре,А сам ухожуВ изначальную пустоту.Сякуё: моосуСакугацусакудзицуХэмбэн моосуКонгацуконнитиКариокисиИцуцу но моно оЁццу каэсиХонрайку: ниИма дзомотодзуку

А ещё в качестве последних стихов, говорят, написал он так:

В жизни — смерть,В смерти — жизнь.Зеленеет ива,Лепестки сливы алеют.

Кацу!Ивы — не зелёные,А сливы — не красные!Берегитесь! Берегитесь![131]Сё: я си яСи я сё: яЯнаги ва мидориХана ва курэнайКацуЯнаги мидори нарадзуХана курэнай нарадзуГоё:дзин гоё:дзин

Приложил кисть Иккю

Конец Рассказов об ИккюСчастливые дни 6 луны 8 года Камбун[132]Издательство СёриндоВырезал доски для печати Ямамото Дзюробёэ

РАССКАЗЫ ОБ ИККЮ, СОБРАННЫЕ В РАЗНЫХ ЗЕМЛЯХ

Предисловие

Втайне задумал в неразумном сердце своём и начал писать, следуя бегу кисти. Не собирался писать ничего глубокого, подобного пруду Юй Юань[133] — «Яшмовая глубина», — наоборот, не стал думать о том, что будут ругать написанное, а лишь хотел вытянуть наружу хорошее, как вытягивают водоросли в заливе Нанива, из сердец человеков, которых бросает по воле волн море этого плывущего мира, подобно тыкве-горлянке.