Предатель. Чеченские рассказы

— Лёха! Куда ты пропал? — Невшупа выпалил это так, словно они виделись две недели назад.

Ильюшин поднял голову. Перед ним стоял неизменившийся однокурсник Невшупа, в камуфляже для старшего комсостава с короткими рукавами.

Ильюшин ожил вдруг и поднялся с банкетки здороваться. Невшупа был с майорскими звёздами и чуть только обрюзг щеками. А вообще такой же. Высокий, уверенный, невозмутимый. Настоящий офицер. Это Ильюшин знал ещё на первом курсе. Бог знает сколько лет назад.

— А ты здесь служишь?

— Ты', какими судьбами?! Звонил тебе. Не смог дозвониться. Есть сигареты? Пошли, покурим. Расскажешь. — Не замечая вопроса, резал Невшупа, увлекая Ильюшина за собой вниз с этажа.

Ильюшин приехал в военкомат Гагаринского района за личным делом. Он, наконец, добился по суду замены статьи увольнения с несоблюдения условий контракта с его стороны на оргштатные мероприятия. Теперь нужно было внести изменения в личное дело. А дело услали в Гагаринский военкомат, несмотря на то, что он призывался из Юго-Западного, а проживал сейчас в Приозёрном районе. (Хорошо ещё — не в другой город.)

Первое, что ему сказали здесь (женщина, заносчивая и занятая, вошедшая в приёмную с бумагами): «Дела вам на руки никто не даст». Потом ещё в кабинете (взвинченный майор в повседневной форме): «Приказ Министра обороны: все личные дела только секретной почтой».

А если почтой — это пол года. А Ильюшин хотел служить. Заново. В бригаде спецназа командовал ротой бывший сослуживец Фрязин. Там шёл день за полтора, выезды в «район», возможность нагнать выслугу. Или, на крайняк, в сорок вторую, в Чечню, — чего ему здесь ловить? И вот примерно всё это Ильюшин рассказывал Невшупе, матерясь больше обычного.

— Дело тебе на руки никто не даст, — сказал Невшупа.

— Это я уже слышал… А ты как вообще? Как ты здесь?

— Я-то?.. Закрыл контракт в Заполярье, в Горном потом устроился, в военкомат, теперь сюда вот перевёлся. Я уже, Лёша, пенсионер. Иду в ногу со временем! Закрою двадцать календарей, получаю квартиру и всё, — сладко потянулся Невшупа.

— И что, дают вам квартиры?

— Дают… — Невшупа поперхнулся и сплюнул. — В бригаду? Там ведь Чечня.

— Там день за три за непосредственное,[5] мне выслугу нагонять надо, да и двадцатка где-то в месяц… — Спешил оправдаться Ильюшин, он был смят полыхающим энергией Невшупой.

— А сколько у тебя?

— Да что у меня? Девять. Ни туда, ни сюда…

— Сертификат не получил?

— Да какое… Говорю — девять льготной. — Ильюшину снова наступили на «мозоль», но он тут же сдержал себя и натянуто улыбнулся.

— Правильно вообще-то. Тебе сейчас только Чечня. Пойдём, тут паренёк один, попробуем забрать дело.

Ильюшин вставая затянулся, бросил окурок мимо урны. Невшупа уже шагал к входу. — А ты был в Чечне? — спросил он на лестнице.

— Был.

Паренёк оказался подполковником, в тонких очках, холённым и седым.

— Однокурсник мой, — бойко сказал Невшупа и изложил суть дела.

Неразговорчивый подполковник снял трубку, и через десять минут Ильюшину выдавала личное дело заносчивая, занятая женщина, которая заявляла: «Дела вам на руки никто не даст», и вот сама же его давала. Женщина оказалась Тамарой Андреевной. Она ухмыльнулась, качнув немолодым бедром, и потребовала у Ильюшина паспорт в залог. Паспорт имелся.

— Ты куда сейчас? — спросил Невшупа.

— Да я… не знаю… В часть уже не успею, никуда, в общем… Ты свободен? Давай пивка попьем? — Ильюшин был оживлён.

— Пиво, Лёша, в другой раз. Не могу сегодня. Подожди меня, подброшу, кабинет закрою…

Говорят: пост — большое дело. Не только с религиозной точки зрения. У Невшупы пост вышел случайно. Он расстался с девушкой. Это была женщина двадцати девяти лет. В нашем инсрантильном мире такие женщины называются девушками, даже если они замужем. Оксана не была замужем. Раньше бы сказали, что она девица, но конечно она имела сексуальный опыт. Невшупа поссорился и расстался с Оксаной, из постели которой не вылезал с тех пор как перевёлся в город. Любовница? Нет, опять же, — девушка.

Невшупа не стал пить, потому что в пьяном состоянии главным образом и требовалась Оксана. Помог ещё основной собутыльник Щёголев — он ушёл в отпуск и уехал к родителям на Украину. Невшупе стало не с кем выпивать, а потом ему понравилось. Заодно он и курить бросил.

Дней через сорок всяческого воздержания (нет, о посте у него сравнение возникло мимоходом, не время было для поста, и в мясных блюдах он угрозы не видел) Невшупа сначала закурил, потом выпил, потом позвонил Оксане. Жизнь вошла в своё русло. Но выпивать Невшупа стал теперь осторожней, курить реже. Для этого он тянул с покупкой пачки, предпочитая стрелять у сослуживцев.

Самое главное, он перестал ежедневно пить пиво. Эту рекламную заразу, к которой появилась и пугала тяга. Дрожь, буквально, в руках появилась. Алкоголик он что ли?