Предатель. Чеченские рассказы

Здесь я познаю бедность: войну я уже познал… Любовь (?) — … нет… Это было в будущем; это было самым трудным…

Впрочем, моя бедность, или лучше сказать, нужда — всего лишь безобидный гибрид неприхотливости, экономии и лени. Мне лень пройти два квартала в магазин, и я весь день питаюсь жареными корочками, а иногда мне их лень жарить, и я питаюсь корочками хлеба с солью. Моё пристрастие к алкоголю часто превозмогает любовь к сытости, и вместо булки хлеба и консервы я покупаю бутылку пива.

Я намазываю на хлеб шпротный паштет за шесть рублей и редко балую себя килькой в томате за семь тридцать. Иногда я кипячу воду для вьетнамской лапши. Но всё же мой рацион скорее причудлив, чем жалок: порой я запиваю вяленую тарань косре или сочетаю шоколад с сыром Hochland.

Мне лень стирать и лень убирать. Только в особенном состоянии духа, а оно посещаем меня исключительно раз в месяц, я делаю генеральную уборку. Я выметаю горы песка, стираю покрывало пыли с компа (прости, дружище, но мне тоже приходилось в жизни туго), вымываю все свои хрустальные стаканы и две тарелки, заодно я бреюсь, под настроение оставляя эспаньолку.

На самом деле я не делал в тот год ничего. Всё мне было скучно делать — я только думал и понимал. Я просто жил в этом мире. Я готовился изменить его.

Я думаю: как, в сущности, противно спать с женщиной без чувства любви… Мы просто привыкли… Это лучше, чем ничего… Суррогат вместо жизни… Я вместе с кем попало: один быть я не смог… Может быть… тогда я даже думал, что любви нет на свете. Может быть… Впрочем, я никогда не верил в это…

А бронепоезд «Козьма Минин» уже вбирает в себя новую партию вояк, чтоб выплеснуть её на блоки, и легендарно вползает на насыпь; и «крокодилы» сверху бросают узкие тени; и лейтенант Живцов уже вышел в последний РД; и задёрганная техника, подобно лошадям на наших чёрных шевронах, разнузданно мчит вояк по разрушенным улицам и уходит из под ударов фугаса…

В тот неполный год мне особенно часто снился мой готический замок с золочёными портретами величавых предков. Во сне я знаю, что это мой замок и что это мои предки. Мне кажется, что я знаю расположение комнат и что я барон……..

В тот год в тесном дворике росла огромная клещевина, похожая на тропические пальмы. Времянку я, должно быть в память о замке, аристократично называл — флигелем. Сейчас её нет. На этом месте построили элитный дом с подземным гаражом и видом на набережную; но конструкция его неудачна.

* * *

Командир роты 46-й отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск майор Кудинов Михаил Денисович погиб 1 января 2011 года в Республике Чечня.

СОРОК ДНЕЙ ДО ПРИКАЗА

Первый снег

В грубый защитный рюкзак ложатся завёрнутый в бумагу кусок простыни, железная кружка, бритвенный станок, лезвия… Особенно беспокоится бабушка. Она стоит над душой, а Миша говорит ей: «Ба, ты ещё валенки мне принеси дедушкины!..» Миша устал отбиваться от доброй старушки, потому что она и в самом деле собралась идти за валенками. В конце концов сошлись на тёплых вязаных носках.

Наконец, легли спать. Всем не спалось, кроме маленького Женьки. Миша выходил на улицу курить. Он крался по залу, чтобы никого не разбудить. Но всё равно мама окликала его: — Ты куда? Миша.

— Покурю, выйду, — отвечал Миша: он впервые так отвечал маме.

Ночью пошёл снег и быстро таял в лужах и на сыром асфальте. Но когда Миша вышел в следующий раз, всё изменилось.

В свете фонаря вьются и блестят снежинки. Примораживает. Снег густо укладывается на землю, на крыши и капоты машин, скамейку. Миша бродит у подъезда, вытаптывает фигуры в снегу, бросает снежки.

Ему легко дышалось и думалось в ту ночь. Вспоминалось детство в этих дворах: штурм снежной крепости, хоккей без коньков на бельевой площадке. Вот ему восемь лет: он обморозил руки, отец больно отливает их холодной водой. «Терпи, казак», — говорит отец.

Миша пытался вообразить людей из части, в которую он скоро попадёт. Пытался представить обстановку в армии. У него плохо получалось. Представлялся монтажный цех, где он работал после школы. По цеху ходили условные парни в солдатской форме. И даже ходил Толик Снегирёв — сварщик металлоконструкций.

Ещё Миша гадал, в какие всё-таки попадёт войска, — об этом он гадал с детства. Почему-то его не интересовало место службы, а только род войск.

Утром звенит будильник. Это старинный будильник с противным звуком страшной силы. Только бабушка проснулась заранее и лепит на кухне вареники. Миша очень любит бабушкины вареники, и она старается специально для него.

Сидели «на дорожку». Мама встала первой. Миша надел у зеркала фуфайку. «Господи, какой же он большой!..» — думает мама. А говорит с раздражением: «Давай, Миша, пошли уже. Согояны уже вышли». Бабушка в кухонном фартуке плачет у двери. Миша поцеловал её и сказал: «Ба, не на войну же, не надо».