Предатель. Чеченские рассказы

Топчий смотрел пристально, спрашивая взглядом: «Вопросы есть ещё?» Видно, что говорит он о службе привычно и неохотно. Служил и служил. И надоело всё это давно.

«От осколка», — подумал короткостриженный о шраме. Он хотел сказать, что тоже служил в ракетных войсках под Йошкар-Олой в звании старший сержант, но сдержался… «Ну, мы пойдём», — сказал он с теплотой в голосе. И весело бросил напарнику: «Рулетку не забудь».

Поднимая злосчастную рулетку (получилось, что он кланяется), разговорчивый прощался: — До свидания… Значит, мы в пятницу, в одиннадцать…

— Жду.

Топчий выкурил сигарету на балконе. Вошёл в комнату. Достал из чёрной сумки ноутбук, поставил на подоконник, запустил. Открыл документ под названием «Докторская». Прочёл вслух: «Проблемы социально-экономической адаптации мигрантов из стран СНГ в условиях российского мегаполиса». Поднялся с кресла, снова вышел на балкон. Закурил.

Он ни дня не служил в армии. Медкомиссия Коломенского артиллерийского училища в его случае оказалась непреклонной.

Звездопад

Виктор слонялся по актовому залу, высматривая однокурсников. Он жал руку людям со смутно знакомыми лицами, улыбаясь им американской улыбкой на бронзовом лице. Кому-то он кивал издалека. Но однокурсников не было. Или почти не было.

Студенты. Выпускники недавних выпусков. Хотя нет… Вон команда ветеранов во главе с активной женщиной в очках. Когда Виктор учился на первом курсе, они были, кажется, на пятом. Сейчас уже седые все — даже с седой бородкой есть. А женщина поразительно не меняется со временем… Раз как-то, курсе на втором, Виктор попал в эту компанию, тоже в День факультета. Сейчас вспомнилась та разудалая пьянка и обрывок песни: «…Звездопад, звездопад./ Это счастье — друзья говорят./ Мы оставим на память в палатках,/ Эту песню для новых орлят…»

К ним, может, хотя бы прибиться?.. Но Виктору стало так грустно от «Звездопада», что глаза его заблестели. Да и не знает он там никого. Без тётки с постоянной внешностью он бы их вообще не узнал. Виктор кивнул ветеранам, прохаживаясь в проходе зала, а грустный «звездопад» ещё долго крутился в его голове.

Виктор не был моложав и рано начал лысеть. Седеть тоже, но на его светлых волосах седины почти не было заметно. Он уверенно выхаживал по актовому залу, обтекая шумные группки студентов и молодых выпускников. Невысокий Виктор смотрел на удлинённую (как ему казалось) молодёжь снизу исподлобья — получался отталкивающий взгляд, которым он прокладывал себе путь в толпе. Украдкой Виктор щупал взглядом девочек-студенток. В низко спущенных шортиках-юбочках и высоко поднятых маечках, они аппетитно нервировали его.

Со стороны Виктора можно было принять за бизнесмена средней руки. Или начальника отдела безопасности коммерческого банка. Равномерный загар его лицо приобрело в северном климате, поэтому Виктор был похож на человека, посещавшего солярий, а не на элегантно одетого промысловика с Алтая.

В зале шумно. На сцене бегает первокурсница с детскими косичками и в «трусиках» — так Виктор обозвал её экономный наряд. В глубине сцены сидят студенты в чёрных английских докторках с кисточками и раздувают щёки. Изображается то ли экзамен, то ли судебный процесс. Виктор понял, что девочка в «трусиках» является положительной героиней, попавшей в лапы бесчувственных злодеев.

Студенты поглядывают на сцену вскользь, галдят, хлопают в ладоши, когда начинаются хлопки, и смеются, когда начинается смех. «Бурные продолжительные аплодисменты», — ухмыльнулся Виктор. Он рассматривал строгих, как на экзаменах, преподавателей…А вон и Арутюнова… и Монастырный, кажется… Кочергин постарел очень… Виктор повёл взглядом по интерьеру зала, пробубнил: «хоть бы шарик повесили», и пошёл к выходу.

Он не был на Дне факультета тринадцать лет — и вот результат! А это кто? Трапезникова, что ли?.. Виктор понял, что общаться с Трапезниковой ему не хочется даже один раз в тринадцать лет и «не заметил» её… И главное, не пьёт никто!

Из однокурсников был Ластовский — он работал в университете преподавателем.

— …Никто уже не приходит, — говорит Ластовский, — слышал, что Кудинов погиб?

— Слышал.

— Наташка Голуб… ну, Антонова бывшая… красавица наша… доцент на социологии… — Ластовский поворотом лица указал на располневшую, но ещё хорошо узнаваемую однокурсницу в бордовом платье.

Виктор радостно бросился к Наташке, чтобы отделаться от нудного Ластовского. Протиснулся через группку студентов.

— Привет, Наташка!

— А, привет, отлично выглядишь, извини… — пухленькая Наташа очаровательно взмахнула ресницами и выпорхнула из зала, как голуб.

Вот блин!.. Что это было?.. Виктор вышел и спускался по лестнице в вестибюль, ему хотелось выпить. Тем более что он и настроился сегодня выпить. Да… от людей он определённо отвык.