Предатели

По завершении осмотра они вернулись в комнату; повисла пауза. Светлана по очереди посмотрела на Котлера и Лиору и спросила:

— Ну так что?

— Нам нужно немного посоветоваться, — ответил Котлер.

— Очень хорошо, — сказала Светлана.

Взгляд ее обежал комнату и споткнулся о кровать. Она повернулась и посмотрела на них обоих так, словно хотела сказать что-то без слов. Что-то, что вслух не произнесешь — слишком неловко.

— А если вам нужно что-нибудь еще…

Котлер расценил это как намек на неясность их с Лиорой отношений. Другими словами, завуалированное предложение поставить раскладушку.

— Нет, спасибо, — сказал он.

Светлана удалилась к себе, не потрудившись даже скрыть обиду — и на их промедление, и на нежелание снять комнату сей же час, и на их неминуемый отказ.

Когда она ушла, Котлер сел на кровать, немного попружинил, чтобы испытать матрас.

— Плохая это затея, Барух. Оно того не стоит.

— Где же твоя солидарность?

— Мне нет нужды доказывать солидарность, и тебе тоже.

— С солидарностью такое дело, — Котлер улыбнулся. — Ее нужно постоянно демонстрировать.

— Барух, оставаться здесь — значит нарываться на неприятности. А весь смысл нашего приезда сюда был в том, чтобы от неприятностей скрыться.

— Смысл, да. Но не весь.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Этой женщины нам нечего опасаться.

— А ее мужа?

— Казахского еврея из крымского городка?

— Русского еврея. А есть ли в мире хоть один русский еврей, который бы тебя не знал? Я такого не встречала.

— Поди сюда, сядь.

Котлер похлопал по кровати рядом с собой. Лиора с неохотой, но послушалась. Котлер взял ее руки, обнял ими себя за талию. Жест был отеческий, успокаивающий и одновременно откровенный. Сквозь ткань брюк Котлер ощущал ее руки — теплые, по-птичьи невесомые. Они тихо сидели, прижавшись друг к другу, и постепенно подпадали под обаяние момента. Медленно, словно устав сопротивляться, она склонила голову ему на плечо.

— Вот и славно, милая моя, — сказал Котлер.

«Ну и картина», — подумал он. Соблазнительная, серьезная темноволосая девушка сидит, положив голову на плечо пузатого коротышки, который так и не снял темные очки и шляпу. Комедия, да и только. Но девичьи пальчики пробрались между ног, и ему стало не до смеха. Вместо веселья накатило зверское желание.

— Лиора, я согласен, что это неразумно. Разумнее было бы остановиться у другой женщины.

— У крестьянки.

— Жилистой, крепкой крестьянки. Которая не интересуется евреями и не читает международную прессу.

— Еще не поздно.

— Считай, что это любопытство. Инстинкт. А я следую своим инстинктам.

— Я думала, ты следуешь принципам.

— Судя по моему опыту, это одно и то же.

Лиора выпрямилась и заглянула ему в глаза.

— Ты знаешь мое мнение. Как еще мне тебя убедить?

— Доверяешь в большом — доверься и в малом.

— Барух, тут вопрос не доверия, а согласия. Как правило, я с тобой соглашаюсь. Чаще, чем с кем-либо другим.

— Значит, это будет исключением. Точнее, прогрессом. Во взаимоотношениях доверять куда важнее, чем соглашаться. Я прошу тебя мне довериться. Сумеешь?

— Я несогласна с тобой, Барух, но спорить не стану.

— Хорошо. В этом и заключается доверие.

Светлану они нашли на кухне, она мыла в раковине свекольную ботву.

— Так что вы решили? — спросила она, даже не подумав прерваться.

— Мы согласны, — сказал Котлер.

— Вот как? — отозвалась Светлана, нимало не обрадовавшись.

— Мы заплатим наличными за неделю вперед. Если вас это устраивает.

— Да, — безучастно сказала Светлана, — меня это устраивает.

Три