Предательство истины

– Мне пришлось ехать из Донецка в свой родной город Санкт-Петербург, чтобы оттуда мобилизоваться. Это было довольно странно, потому что двадцать первого числа, в день объявления мобилизации, я находился на передовой, занимался журналистской работой в Донецком ополчении, обсуждал с военными вопросы, связанные с мобилизацией. – В его голосе прозвучал оттенок признательности. – Они надеялись, что новые мобилизованные придут к ним на помощь и укрепят фронт. И я сам с большим энтузиазмом пошел в армию, потому что официальная мобилизация была для меня как знак свыше. Власть признала, что ей нужна помощь всего общества.

На несколько секунд Никита задумался.

– Тогда я считал… да и сейчас считаю, что, наверное, вхожу в число десяти процентов людей, наиболее подходящих для мобилизации. Я отслужил год срочки, затем три года – профессиональным военным. К тому же я уже бывал в зоне боевых действий: полгода работал военным корреспондентом на добровольных началах.

В его голосе проскользнул оттенок гордости, когда он произнес:

– Поэтому я уже немного знаю о том, как там выжить, что искать, что делать, а чего не делать. У меня есть опыт. Конечно, это, возможно, и не опыт в горячих точках, но точно больше, чем у большинства мобилизованных со всей России.

Никита посмотрел на меня взглядом, полным решимости.

– Я подумал, что если не пойду я и такие, как я, то кто? Я должен. Я обязан. Поэтому из Донбасса я поехал в Питер и там мобилизовался. Мне повезло, что меня зачислили в батальон «Шторм» в составе воздушно-десантной дивизии, – заметил он. – В общем, воздушно-десантные войска в российской системе – это отдельный род войск. Что-то вроде морпехов в США. ВДВ считаются элитными подразделениями. Поэтому я рад, что там служил, и мне повезло, что меня в этот раз туда зачислили. Я знал, что буду не просто сидеть охранять какой-то участок фронта, а буду принимать участие в выполнении активных боевых задач.

Никита наклонился вперед и приглушенным голосом продолжил:

– Вот почему я туда поехал. Я был доволен, потому что из всех возможных подразделений именно там я получу самое лучшее: опыт, обучение, снаряжение. Грех жаловаться.

Я внимательно слушал, вспоминая свой собственный опыт.

– Должен сказать, – наконец уважительно произнес я, – что, когда мы раньше встречались, даже меня, опытного морпеха, впечатлило твое владение ситуацией, тактические навыки и то, что ты говорил о безопасности военнослужащих.

Очевидно, моя похвала несколько удивила Никиту, что отразилось в его взгляде.

Я продолжил:

– Более того, когда я и Маша тогда приехали к тебе с дополнительным снаряжением, твои парни меня очень приятно удивили. Честно говоря, это одно из самых ярких воспоминаний из той поездки в Донбасс. Мы с выключенными фарами ехали через густой туман по неосвещенным грунтовым дорогам, мимо многочисленных блокпостов. Ты и твои ребята тогда вышли нас встретить, и меня поразило, как грамотно они рассредоточились на местности. Очень впечатляюще, – отметил я, вновь переживая те яркие воспоминания.

Да, с момента нашей последней встречи с Никитой прошел не один месяц, поэтому звонок от него с просьбой привезти оборудование для выполнения задания на фронте, стал небольшой неожиданностью. Говорил он спокойно, но я понимал, что в такой ситуации каждая минута на вес золота.

Адрес? Такого понятия попросту не существует в условиях активных боевых действий. Но с присущей ему скрупулезностью Никита предоставил нам серию точных GPS-координат.

Майк, Маша и я отправились в очередную поездку на северные окраины Донбасса. Городской пейзаж постепенно сменился сельским, а затем за окнами автомобиля были видны лишь бескрайние лесные массивы. Ориентируясь в пространстве только с помощью тусклого света габаритных огней и редких отблесков лунного света, мы ехали мимо вооруженных караулов и укрепленных блокпостов, которые должны были сдержать продвижение украинских войск.

С чувством напряженного ожидания мы продвигались вглубь лесного массива. В какой-то момент, когда мы приблизились к последней точке координат, из тени материализовались фигуры – Никита и его группа, словно призраки того самого леса, в котором они расположились. Они были на боевом задании, поэтому не было времени на долгий душевный визит. Мы торопливо передали ему снаряжение и оборудование и спешно уехали, хотя даже в такой несколько суматошной обстановке я явственно почувствовал, насколько общая цель и взаимоуважение объединяли нас с Никитой и этими безымянными силуэтами в лесу.

Я откинулся назад, выражение моего лица было серьезным, но вместе с тем наполненным искренней верой.

– Да. Мне кажется, что поэтому я не так уж за тебя и переживаю. Я знаю, что ты все сделаешь, как надо. И твои ребята, твоя команда должны равняться на тебя. Они должны доверять тебе и прислушиваться к твоему мнению.