Предательство истины

Его слова повисли в воздухе, в очередной раз напомнив нам о жестокой реальности войны. О том, как она меняет тех, кто попал в ее тиски, заставляя переосмыслить понятия жизни и смерти. Никита открыл нам окно в душу солдата, показав, как страх сменяется смирением, позволяя трезво взглянуть на жестокие реалии фронта. Из непринужденной беседы старых товарищей наш разговор плавно подошел к глубокой материи человеческой сущности: жизнь и смерть за правое дело ради достижения цели.

Маша подалась вперед и с явным любопытством посмотрела на Никиту:

– Когда мы впервые встретились в Донецке, ты показал мне, как горячо россияне поддерживают жителей Донбасса, передавая гуманитарную помощь со всех концов страны: от Камчатки до Калининграда. Впоследствии я и сама это увидела. Хочу спросить тебя как журналиста и солдата в одном лице: какое твое самое большое разочарование? А с другой стороны – твое самое большое удивление?

Никита задумался, подыскивая подходящие слова.

– Моим самым большим разочарованием стало непонимание между солдатами. Как журналист я ощущаю дух народа. Я знаю, что люди нас поддерживают. Но в вооруженных силах ты живешь достаточно ограниченной жизнью, постоянно опасаешься возможных шпионов среди своих, стараешься сократить взаимодействие с гражданскими. В результате формируется довольно узкий и замкнутый взгляд на мир. Солдаты очень часто не чувствуют любви и благодарности. Это грустно.

Он сделал паузу, давая нам время осознать всю тяжесть его слов, после чего на его губах вновь заиграла улыбка.

– А что больше всего меня удивило… Наверное, дух товарищества, братства. На фронт приходят люди совершенно разных возрастов и профессий. Теперь они не просто коллеги, а братья – настоящая семья, которую объединяет невероятное доверие, понимание. Это чувствуется даже в самых, казалось бы, незначительных вещах.

Взгляд Никиты смягчился, он откинулся на спинку сиденья и погрузился в мысли.

– Я помню, как в один из дней волонтеры принесли нам два пакета с яблоками: в одном красные, в другом зеленые. Один из бойцов вытащил по яблоку из каждого пакета, бросил мне красное, а себе оставил зеленое. Мы откусили по кусочку, заполнив тишину аппетитным хрустом. – Голос Никиты стал задумчивым с нотками ностальгии. – Затем он остановился, взглянул на меня и сказал: «Ой, извини, я забыл, что ты любишь зеленые». Практически в унисон мы бросили друг другу свои надкусанные яблоки – обменялись. Даже не задумываясь об этом.

Улыбка Никиты стала еще шире, наполнившись искренним теплом.

– Такой незначительный жест, молчаливое понимание предпочтений друг друга… Дело было вовсе не в яблоках, а в том, насколько сильно нас связывали незримые узы, которые могут вырасти только из крепкой дружбы и общего опыта. Такого не бывает между коллегами или знакомыми. Это что-то большее, что-то глубоко личное. Связь, которая бывает только между близкими родными, а в нашем случае – между братьями по оружию.

Его голос прервался, но воспоминание осталось, как символ чего-то гораздо более важного. Огонек человечности в мире, часто лишенном ее, напоминание о глубинных человеческих связях, которые можно встретить в самых маловероятных местах, свидетельство чудес, которые открываются даже во время жестокой войны.

Я кивнул, в моих глазах появилось понимание:

– Между братьями. Именно.

– Да, клише, но это правда, – согласился Никита, в его голосе прозвучала убежденность. – Меня разочаровывает, когда я вижу отсутствие такой связи. Но то, что она вообще может появиться, невероятное чудо.

Его слова рисовали не просто картину войны. Он описывал сложный и многогранный человеческий опыт в условиях конфликта, те радости и разочарования, которые формируют характер и личность человека на фронте. Это был мимолетный взгляд в суровый, но вместе с этим нежный мир, где человеческие отношения, взаимопонимание, связь, которая соединяет боевых товарищей, может быть как огромным разочарованием, так и настоящим чудом.

Зазвучал серьезный голос Маши, которая осторожно пыталась поймать взгляд Никиты:

– Даже когда ты находишься на поле боя, как журналист ты все равно поддерживаешь связь с народом. Ты же показывал людям то, что в реальности происходит в самом центре ДНР? Как украинцы постоянно обстреливают город? Ты ведь демонстрировал все эти материалы, чтобы открыть миру глаза на реальность. Но мне интересно вот что: как солдат ты чувствуешь такую же поддержку, как и гуманитарный работник? Или же ты сталкиваешься с непониманием и отсутствием поддержки населения? Или тебя заваливают посылками и передачами с гуманитаркой для солдат?

Наступила многозначительная пауза, в комнате воцарилась задумчивая тишина, после чего Никита начал мягким, но твердым голосом:

– Я думаю, что народ действительно нас поддерживает. Конечно, именно в моем подразделении это чувствуется не всегда, но я знаю, что с нами вся страна. Хотя и есть противоречия и недопонимания, не без этого.

Никита на секунду отвел взгляд, вернувшись в воспоминания, но быстро вернул самообладание и продолжил: