Предвестник землетрясения

Покинув Йоркшир, Люси отправилась в Лондон изучать японский. Лондон она выбрала потому, что после томительных лет в крохотном городишке на краю Англии не могла представить себе ничего лучшего, чем полную его противоположность — столицу. Японский выбрала после серьезных раздумий. Китайский требовал изучения свыше шести тысяч знаков, в то время как японцы обходились жалкими двумя-тремя тысячами. В этом пункте Китай лидировал. Но дело решила карта. Япония чуть дальше от Англии, что очень важно. Япония была настолько далеко, что вернуться на родину, не повернув глобус, почти невозможно, разве что отправиться в Австралию, но та не в счет, потому что там говорят по-английски. Не было ни слезинки, только всеобщее облегчение. Большинство братьев уже покинули дом, что привело к неуютному сближению Люси и Мириам. Джордж скончался от горя по Ноа за пару лет до того в объятьях женщины, отнюдь не Мириам, вот и все.

В университете Люси сделала восхитительное открытие, что ее организм работает с наибольшей отдачей не на диете из рыбных палочек, булочках с изюмом или даже яблок, а на регулярных дозах алкоголя и спермы. Это сделало ее здоровее, счастливее и умнее. Она брала на прицел мужчин, успевших захмелеть до знакомства с ней, потому что их не отпугивали ее диковинные глаза. Обнаружила, что ее глаза дают пьянице предмет, на котором можно сфокусироваться. Академическая успеваемость взмыла до небес. Учить кандзи было все легче и легче, а практиковаться в написании увлекательно. Спустя три года и уйму секса Люси была едва способна припомнить имена своих семерых (шестерых) братьев и считала себя готовой к выпуску из университета.

Контакт с Мириам она не поддерживала. Решила, что будет общаться с матерью, только если та позвонит или напишет первой. Мириам не снизошла. Так что когда Люси покинула уютное общежитие, навострив лыжи в Японию, нужды в объяснениях не было.

Нашла квартиру и поработала в нескольких компаниях, редактируя документы, переводя презентации и технические инструкции. Наконец, четыре года назад, окончательно осела на текущей должности. Стала переводчиком и редактором в небольшой компании по техническим переводам. Не понимая ни строительства, ни электроники, ни даже электричества — хотя и родилась во время смены лампочки, — Люси день за днем перелагала японские предложения в английские, перелопачивая слова так, что конец шел в начале, появлялись артикли и множественные числа, странности становились особенностями.

И тут мой рассказ подходит к счастливой развязке.

Токио превзошел всяческие ожидания Люси. Слишком большой, чтобы тебя нашли, слишком шумный, чтобы требовалось прислушиваться к чему бы то ни было, слишком дорогой, чтобы утруждаться откладывать деньги. А под этим хаосом — холодное, мерно бьющееся сердце. Орган, перекачивающий кровь в жилах согбенных старцев, трехлетних «Нинтендо»[17]-вундеркиндов, офисных служащих, которым некогда ни поесть, ни поспать, и студентов, у которых времени хоть отбавляй.

* * *

Тэйдзи уснул, не дождавшись окончания. Честно говоря, он уснул, едва я начала. Я знала, но не остановилась, потому что видела, что мой рассказ стал для него чудесной колыбельной. Сон не казался мне грубостью с его стороны; едва я раскрыла рот, как он понял, что ответа на вопрос не получит, во всяком случае сегодня. Да оно все и к лучшему. Узнай он, что я была малолетним убийцей, он мог разлюбить меня.

Глава 04

Камеяма ставит локти на стол, сцепив ладони под подбородком.

— Я задавал вам один и тот же вопрос десять раз. Позвольте поставить его снова. Почему вы спорили с Лили Бриджес? Что послужило причиной инцидента, свидетелем которого стала ваша соседка?

— Я была сердита. Я же вам сказала.

— Почему?

Врать я не хочу. Мне нравится быть правдивой, но любая правда навлечет на меня беду, так что о честности не может быть и речи.

— Да ничего особенного. Что-то тривиальное.

* * *

После той вылазки за квартирой Лили мне было не по себе. Лили напомнила мне о детстве, заставив задуматься, куда же меня занесло. Тэйдзи подоспел ко мне под вечер. Прошло пару часов с той поры, как я рассталась с Лили и уже почти снова обрела почву под ногами в Токио. Лили начинала казаться странным призраком из прошлого. Ума не приложу, с чего это я ляпнула насчет похода. Я жалела, что пригласила ее, и уповала, что будет дождь, так что путешествие отменится.