Прекрасная графиня снова в плену (СИ)

  Я уверена, что между тобой и морской собакой раньше не было дружбы, но, если кто-то сомневается в этом, чувствует в твоих словах фальшь, то пусть воспользуется тобой, возьмет на себя твои грехи. - Раздетта говорила умно, и сама не понимала, о чем говорит.

  Но всем сразу стало жалко морскую собаку или акулу.

  Рыба устала, ее яростные движения замедлились, хвост не бил с прежней неистовой силой, глаза медленно покрывались белой пленкой.

  Первой заплакала Chantal, за ней зарыдали остальные девушки.

  Virginie Albertine de Guettee тоже плакала, она думала о пользе глаз; если бы пираты вырезали ей не только язык, но и глаза, то смогла бы девушка без глаз плакать?

  Откуда слезы вытекают? Из пустых дырок, или из круглых глаз?

  И пока девушки размышляли над судьбой морской собаки, в аккуратной головке Virginie Albertine de Guettee рождался план, как разорвать кольцо неприятностей: нужно всем лечь спать, отдохнуть.

  Плачущие девушки палками перекатывали увядающее тело морской собаки к бортику, рыба едва шевелила плавниками.

  - Солнце не только дает нам загар, но и убивает рыб! - Sylvie в последнем рывке отправила рыбу в море.

  Морская собака с плеском оказалась дома.

  Сначала она перевернулась вверх брюхом, и, по мнению Kathleen, выглядела нездоровой.

  Но затем ожила, вильнула опасным хвостом, попробовала воду на вкус - родное ли ее море?

  И стала резвиться, она плавала вокруг корабля, к ней присоединились ее подружки, которые ждали морскую собаку все это время, верили, что девушки не причинят ей вреда, не съедят за праздничным ужином.

  Команда тоже ожила вместе с рыбой, бывшие рабыни улыбались, хлопали в ладошки, хохотали, радовались возвращению морской собаки в родную стихию.

  Virginie Albertine de Guettee к этому времени написала на дощечке:

  "Давайте все возьмемся за мизинчики друг друга, образуем хоровод.

  И поклянемся, что никогда больше не обидим рыбу.

  Пусть для нас ловят и убивают зверей и рыб, но мы сами это никогда не сделаем, потому что кушать мясо - нормально, но убивать для этого живых существ - противоестественно!

  За нас пусть убивают повара!" - От усердной работы мелом на доске пальчик Virginie Albertine de Guettee затек, и услужливая Esmeralda со страстью подула на него, охладила пыл своей подруги.

  По совету капитана счастливые девушки взялись за мизинчики, образовали круг, и Catherine торжественно произнесла клятву:

  - Клянемся, что никогда не обидим животных.

  Пусть другие их обижают для нас!

  - Клянемся! Клянемся! Клянемся! - девушки трижды повторили за Catherine и захохотали.

  Virginie Albertine de Guettee без языка не смогла произнести "клянемся", но она написала на доске это волшебное слово.

  После клятвы девушки стали готовиться ко сну.

  Сон для девушки не менее важен, чем косметика.

  Без сна под глазами образуются черные круги.

  Virginie Albertine de Guettee щедро поделилась запасами постельного белья с подругами, не отдала лишь самое откровенное и дорогое - свои наряды.

  Но и не нужны девушкам на корабле одежды!

  Тем более что в жаркую ночь никому не придет в голову натягивать на себя белье.

  Девушки расходились по каютам, некоторые остались спать на палубе, при свете звезд.

  Virginie Albertine de Guettee со смешанным чувством одобрения и грусти видела, как образуются пары подружек, иногда тройки.

  Лишь она одна, потому что капитан, обречена на одиночество, без подруги.

  У нее могут быть только помощницы, служанки, но не сердечные подруги.

  И впервые эта мысль больно кольнула под сердцем.

  Virginie Albertine de Guettee заставляла себя не прислушиваться к шепоту и приглушенному смеху бывших рабынь, который доносился из каждого угла корабля, но, вдруг, услышала дикое ржание девушек.

  Они веселились без нее!

  - Возьми меня на руки! - Esmeralda с грохотом костей выплыла из розовой мглы, платком с благовониями протирала Virginie Albertine de Guettee перед сном, острым языком слизнула ее слезы. - Мы тебя не просто любим, а обожаем, поэтому боимся беспокоить. - Esmeralda непритворно зевнула и без приглашения прилегла рядом с Virginie Albertine de Guettee. - На что я надеюсь, самоуверенная.

  Что после того, как я разделась перед вами, доказывая, что я не парень, я превращусь в Золушку?

  Сначала чувство уверенности охватило мой организм, особенно я чувствовала себя нужной, когда делала тебе массаж, а потом занималась с морской собакой.

  Но теперь, когда пришла ночь, я снова боюсь себя, своего угловатого тела, своей худобы, над которой смеялись мои знакомые, а родители ненавидели меня за тонкое тело. - Esmeralda прижала руки к грудям, ей казалось, что осколки разбитого сердца выходят из кожи.

  Virginie Albertine de Guettee вздохнула и долго-долго при свете Луны, писала на доске мелом: