Прекраснейшая

— И что, ты думаешь, сделает твой констебль? — сказала Левана, оставив свой нетронутый напиток на серванте. — Потанцует с побитым партнёром.

— Нет ничего абсурднее твоей тактики, — Ченнэри закатила глаза и остановилась у рампы, что крутилась вокруг бального зала, соединяя главный этаж с балконом. — Неужели ты думаешь, что изменение лунных чар в пользу его покойной супруги и манипулирование пару раз в день влюбит его в тебя?

Левана ощетинилась.

— Мне не нужно ничего делать. Он влюблён в меня, я в него. Но тебе не понять.

Усмехнувшись, Ченнэри наклонила голову ближе и понизила голос:

— Если ты веришь, что он тебя любит, зачем вообще манипулируешь? Почему не позволишь отпустить его эмоции? Почему себя ему не покажешь? — она фыркнула. — Или слишком боишься, что он с криком вылетит из комнаты, если ты это сделаешь?

Ярость взорвалась в голове Леваны. Она задрожала — даже лунные чары показали гнев. Она так давно не теряла контроль.

Медленно дыша, она заставила себя расслабиться. Её сестра унижала других, и это едва равнялось с её словами. Она не должна молить о пощаде.

— Он ещё в трауре, — спокойно сказала Левана. — Я люблю его и пытаюсь сделать переход безболезненным настолько, насколько могу.

Сияя взглядом, Ченнэри повернула голову набок.

— О, да, мы все видим, как ты делаешь для него безболезненный переход.

Левана вскинула подбородок.

— Меня не волнует, что вы думаете. Я собираюсь выйти за него замуж. Когда он будет готов, я собираюсь выйти за него замуж.

Ченнэри подняла руку и похлопала Левану по щеке. Хотя это было нежным прикосновением, Левана отпрянула.

— Тогда ты ещё большая идиотка, чем казалось, сестрёнка, — она коснулась руки, опустила бретельки платья и прошла мимо Леваны к танцполу.

Левана закрыла глаза, пытаясь заглушить музыку, что кружилась вокруг неё, насмешливый смех гостей, дразнящие слова сестры. Ченнэри не понимала. Левана не только пыталась заменить умершую жену Эврета, она покажет, что она — лучший выбор. Более любящая, преданная, загадочная. Она заставит его забыть, что у него вообще кто-то был.

Но её живот всё ещё сжимался, когда она открыла глаза и посмотрела на танцпол. На красивых девушек и парней в красивой одежде из красивых чар. Может, этого недостаточно — взять лик жены Эврета. Нет, она будет лучше её во всех отношениях.

Она быстро исчезла в обратном направлении, удаляясь от корчившейся толпы, пока не натолкнулась на стену. Гобелен коснулся плеча. Шар над головой едва освещал несколько пар, что шатались мимо неё.

Она думала о Солстайс, женщине, которую он так сильно любил.

Левана решила, что её волосы могут быть чуть более глянцевыми, немного добавила красного — для контраста и очарования. Её глаза больше, с глубоким цветом. Ресницы длиннее, цвет лица чист и безупречен. Бюст полнее, талия уже, губы немного… нет, мало. Губы поразительного, яркого красного цвета.

Когда Эврет посмотрит на неё, он увидит совершенство.

Когда любой человек посмотрит на неё, он увидит совершенство.

Может быть, сестра права. Может, она отвратительна. Но пока она может всех обмануть, разве это важно? Даже констебль захочет её, если она так решит.

Она подождала, пока лунные чары не собрались по кусочкам. Она была красивой. Лунные чары оказались столь реальны, что её истинной кожи не существовало.

Уверенная в себе, она пошла в зал. Несколько голов повернулось к ней, когда она прошла среди танцоров. Она не шла прямо к Эврету, а улыбнулась вельможам, что посылали ей любопытные взгляды, медленно следя за нею.

Тем не менее, она была близко, чтобы прикоснуться к нему, прежде чем его отсутствующий взгляд остановится на ней. На мгновение ей показалось, что он смотрел сквозь неё. После растерянность — его глаза очертили её тело и вновь остановились на лице.

Странная смесь. Желание — она была уверена в этом, — и страх?

Она не знала, почему.

— Сэр Хейл, — промолвила она. И даже немного улучшила голос. Как колыбельная. Она будет говорить, словно птицы поют. — Я хочу прогуляться по берегу озера. Сопроводите меня?

Он боролся всего два удара сердца, прежде чем склонить голову в безмолвном кивке.

Его устав велел следовать на почтительном расстоянии за нею, когда они пересекли коридоры дворца и вышли на каменный портик, что разделял дворец и сад с озером. Озеро Артемисии блестело в темноте, отдавая свет дворца небу, как и целый океан звёзд. Левана часто представляла себе, что может погрузиться в воду и плыть в небесах.

— Когда я была ребёнком, верила, что когда-то буду тут владычицей, — сказала она, надеясь, что Эврет слушает, хотя он стоял в нескольких шагах от неё. — Но теперь понимаю, что никогда не станет менее утомительно. Политические дистанции — невинное развлечение.

Она улыбнулась про себя, довольная тем, как мудро и зрело звучали её слова. Она чувствовала себя увереннее, с улучшенными чарами, чем прежний месяц… или всю жизнь.

— Я бы предпочла наслаждаться тут вечером, — она повернулась. Эврет стоял в десяти шагах, на лицо упала тень. — Да?