Прекрасное табу (СИ)

— Мне нужно позвонить риэлтору, — Стас шумно втянул воздух, когда я, целуя его грудь, попкой упёрлась в утренний стояк.

Потираясь о него, испытывала наслаждение от своих ощущений не меньшее, чем от того, как его карие глаза заволакивает похоть от моих манипуляций. Стас сильными и уверенными руками гладил меня, ласкал тело, пробуждая во мне огонь. Не отрывая от его глаз взгляда, села и стала ласкать себя. Облизнув пальцы, опустила руку к своим складочкам, и глаза Стаса вспыхнули. Мне нравилось, как он, наблюдая за мной, заводится ещё сильнее, как страсть поглощает его, как в его глазах разливается необузданное желание. Привстав на колени, провела пальцами по низу его живота, лобку, и он приоткрыл губы, шумно втянув воздух. Почувствовала, как его мышцы напряглись, и улыбнулась. Положила ладони на его пресс и опустилась. Скользя грудью по его твёрдым мышцам, дотянулась до губ. Подразнила язычком, и Стас, заключив моё лицо в ладони, требовательно завладел моим ртом. Я дразнила его, ёрзая влажными губками по его члену и стонала ему в рот. Приподняла бёдра и впустила головку внутрь. Медленно опустилась, и он выдохнул горячий воздух мне в рот. Я стала очень медленно двигаться, позволяя члену почти до конца выходить и дразня головку в этот момент короткими движениями.

— Чертовка, — рвано прошептал мне в губы и с размаху шлёпнул меня.

— Ах-х, — выдохнула я и улыбнулась.

Мне нравилось всё, что он делал. Его шлепки меня заводили, пробуждая во мне похотливую дьяволицу. Я чуть ускорила движения, и Стас ещё раз шлёпнул, подстёгивая меня. Его глаза уже горели дьявольскими огоньками. Резко поднявшись, он обхватил меня и перекинул на спину. Я выгнулась навстречу ему и издала громкий стон удовольствия, когда он снова вошёл в меня. Крепко обхватив его ногами, сжимала и царапала плечи, закусывала губы и, не сдерживаясь, громко стонала. Яростный темп всё нарастал вместе с нашими стонами и шумным дыханием.

— Да-да! Ещё… ещё…

И он вёл меня по краю, а я кричала, наплевав на раннее воскресное утро и своих соседей. Это было прекрасно. Всё в нём было прекрасно. Каждый требовательный толчок в меня, каждое его касание, укус, поцелуй вызывали восторг. Он смотрел в мои глаза, и в его взгляде я видела восхищение моими эмоциями. Каждый раз с ним был словно первый, и мы не могли насытиться друг другом. Нам всё время было мало. Словно в этом единении тел, душ, эмоций мы не достигали лишь одного желаемого результата — физически стать одним целым организмом навсегда. Как жаждущие, упёртые экспериментаторы снова и снова повторяли эту попытку, сливаясь в экстазе, вместе воспаряя к вершине удовольствия, падая в бездну чувств.

Возвращаясь в дом моего детства, я, конечно, сомневалась, что смогу найти то, что хотела, но маленькая надежда всё же была, и я должна была воспользоваться ею. Как я могла не вспомнить об этом тогда, когда покидала этот дом навсегда. Но тогда я была так подавлена, в таком смятении, что хотелось скорее вырваться на свободу и забыть всё как страшный сон. Сегодняшний же сон, сотканный из моих далёких воспоминаний, был словно провидение.

Войдя в комнату, бывшей когда-то родительской спальней, я осмотрелась. Она была большая и светлая, но пустая. Мебели совсем не было, но гардеробная была встроена в помещение, поэтому была надежда, что там что-то сохранилось. Я отодвинула дверь и медленно вошла внутрь.

— Ты что-то ищешь? — спросил тихо Стас.

Я молча кивнула и пробежала глазами по стеллажам, рейлингам для вешалок и полкам. Мой взгляд остановился в том месте, где примерно по моим воспоминаниям мама что-то прятала. Прощупала пальцами полку, боковые панели и заднюю стенку. Постучала по ней костяшками пальцев. Звук глухой, значит там точно есть пустота. Обернулась на Стаса и увидела удивление на его лице, но он молча ждал. Прощупав панель, я надавила на неё и услышала щелчок. Дрожащими пальцами открыла. Это был не сейф, а маленький тайник, и к моему удивлению и радости, я там увидела толстую тетрадь, скорее ежедневник, в твёрдом переплёте и кожаной обложке. Мои руки задрожали ещё сильнее, меня переполнили эмоции, когда, открыв её, я поняла, что это мамин дневник. Никогда не знала, что она ведёт его. Прочитав первые строки, я поняла, что начала она его вести вскоре после папиной гибели. Я провела пальцами по строкам ровного почерка, и на глаза навернулись слёзы. Захлопнув дневник, я прижала его обеими руками к груди и посмотрела на Стаса. Он, с пониманием и сочувствием в глазах, притянул меня к себе и поцеловал в лоб.

— Едем? — шёпотом спросил.

Поблагодарив риэлтора, мы ухали. Всю дорогу я судорожно сжимала дневник руками и смотрела на дорогу отрешённым взглядом. Мне очень натерпелось прочесть его, но наедине, чтобы погрузиться в воспоминания, прочувствовать то, о чём мама думала. Знала, что это принесёт снова боль, но я надеялась найти там разгадку того, что случилось или, хотя бы, подтверждение своих подозрений по поводу Соколовского.

— Это мамин дневник, — тихо сказала я Стасу.

— Ого, — удивился он.