Прекрасное табу (СИ)

— Не говори чушь, — заиграл желваками. — Я всё помню. Наши чувства и всё, что мы пережили в браке, останется здесь, — показал пальцем на висок. — Катёна — моя дочь. Я люблю её. То, что мы разводимся, никак не меняет этого.

— Меняет! — сорвалась она. — Ты нужен ей!

— Ты думаешь, что ребёнку будет лучше расти и видеть, что между нами нет любви, нет гармонии? Это будет мучение для обоих и травма для неё. Ты не сможешь смириться с тем, что я тебя больше не люблю.

— А я? Как же мои чувства? — перебила меня.

Усмехнулся.

— Какие чувства, Тань? Когда любят не тра… — понизил голос до шёпота, — не трахаются с любовником. Как? Как жить семьёй, если страсть прошла, любовь умерла, а нежностью даже не пахнет. Я пытался. Вспомни, сколько попыток я делал? — с раздражением добавил. — Ты же не шла навстречу, только усиливая свои претензии, — я стукнул себя кулаком в грудь. — Здесь ничего больше нет. Я не смогу с тобой жить.

— Стас, прости меня за всё, за… измену, — задрожал её голос.

— Я не держу зла, Тань, — вздохнув, ответил. — В том то и дело, что я даже не ревную, понимаешь?

— Ради детей можно… — предприняла последнюю попытку уговорить.

— Хватит! — перебил её. — Думаешь, детей можно обмануть? Рано или поздно они поймут и им будет ещё больнее от того, что мы заставили их жить в обмане. Им нужна любовь, а не фарс! Они всё считывают, чувствуют, когда нет любви между родителями, и принимают вину за это на себя.

Таня молчала. Я вглядывался в её светлые глаза, пытаясь найти там хоть каплю прежней теплоты. Тщетно. Не знаю какой мотив, кроме женской обиды и страха потерять стабильность, двигал ею в попытке сохранить наш брак, если она давно трахается с другим мужиком.

— Я уверена, что ребёнок твой, — сжав губы сказала она. — Как же дети? Ты хочешь сделать их несчастными?

— Перестань. Полная семья — это хорошо, — возразил я. — Но гораздо важнее любовь, забота и внимание. Если они не будут чувствовать себя одинокими, ощущать нехватку моего внимания, то у них не будет обид и, повзрослев, они поймут нас. Они могут чувствовать себя любимыми, нужными и не одинокими, даже если родители не вместе. Надеюсь, ты включишь голову и не станешь ради мести препятствовать моему общению с дочерью… детьми. И настраивать против меня.

Таня хотела было возразить, но её вызвали в кабинет для забора крови. Пока её не было, договорился с главврачом клиники, которого хорошо знал, о ускоренных сроках теста. Обычно это занимало три-пять недель, но он обещал сделать его в максимально короткий срок. Если ребёнок мой, нужно включить его в договор о разводе.

Когда выходил из кабинета главврача, позвонил глава юридического отдела и ошарашил меня новостью. Нужно срочно возвращаться в офис. Спрятав телефон в карман пиджака, увидел Таню, которая ждала меня.

— Выпьем кофе? — обратилась так, словно и нет между нами развода.

— У меня срочные дела, — она разочаровано вздохнула, а я, не останавливаясь, кинул: — Извини.

Стремительно вышел из клиники. Ни к чему любезности. Она прекрасно на своей машине доберётся куда ей нужно.

— Гоша, какого хрена?! Откуда взялся этот долбанный долг?!

Мой главный юрист смотрел на меня своим пронзительным взглядом и сам был в недоумении.

— Как такая сумма могла пройти мимо меня? Да ещё ни одной выплаты нет! Куда смотрел финансовый отдел, бухгалтерия?! — сорвавшись, упал в кресло, потёр пальцами лоб. — Ни хера не понимаю…

Судебным приставом по решению суда были блокированы наши счета до полного погашения задолженности по кредиту, взятому у какого-то мелкого банка, о котором мне ничего не известно. Я бы никогда так не сделал, да и Беркут тоже. Все сделки проверялись очень тщательно. Всё, что касалось кредитов и денежных операций — только через проверенных партнёров и банки. Тут же, такая сумма, и за год ни одного платежа по погашению заёма.

— Стас, копии кредитного договора у нас не обнаружено, да и вообще по аудиту он у нас не проходил… — промямлил Гоша. — Сам ни хрена не могу понять… От такой организации переводы не поступали на наши счета…

— Заявитель хоть предоставил копии документов, доказывающих подлинность заёма, да и вообще, перевода этих денег на наши счета?

Игорь нервно промокнул платком лоб, сглотнул и посмотрел на меня.

— Я уже запросил. Еду к приставу, чтобы ознакомиться с деталями.

— Ладно… Был, не был… Это разберёмся. Если был, что требует заимодавец? Погашения кредита. Верно?

— Эм-м…

Внимательно посмотрел на Игоря. Тот торопливо поправил очки, облизнул губы. Нервничал. Ёрзнул на стуле.

— Что?

— Месяц назад он завершил процедуру банкротства, продав все основные средства и активы, — Гоша снова нервно поправил очки. — Права на наш долг перешли к «СоколГрупп».