Прекрасный Старый Мир

— Ясно, благодарю, я спать, — намылился было я.

— Стоять, — уронил Добродум. — В одиннадцать пополудни, чтоб были, у меня, — уточнил он. — То, что вас до совещания не допустят, факта сопровождения, до поры, не отменяет. Так что готовьтесь, — посулил сей коварный тип.

И на хрена он вообще меня брал, лениво рассуждал я, уже в своём нумере. Судя по небрежению протоколом, тут намечаются посиделки старых друзей (или врагов, но старых и проверенных, соседей, в общем). С другой стороны, вроде бы секретарь аксессуар приличный, то есть оным, в моей роже, Добродум козырнёт, как и прочие послы, а потом пошлют далече. И, кстати, даже неплохо, прикинул я. Смогу эфирным штудиям предаться, прискорбно подзапущенным. И, непременно, в обуви поваляюсь на всех лежанках лешего, возникла мысль, по здравому размышлению, признанная здравой.

К одиннадцати я был вымыт, побрит и готов, проникая в обитель Лешего. Сей коварный тип также был готов, а вместо поездки (как выяснилось, совещание послов будет проходить в аудиториуме всё того же гостиного двора), озадачил меня, помимо разбора корреспонденции, трудами и заботами.

— Итак, Ормонд Володимирович, есть вероятность, что до отбытия мы и не увидимся, — вещал он. — Может и заскочу в нумер, но тут как пойдёт, — пожевал губами он. — Так что, ваша задача, разбор корреспонденции до моего прибытия и ответ на не требующую моего внимания, а также подготовки внимания заслуживающего, — на что я кивал в стиле «угу-угу». — Однакож, посыльный с почтой посольской прибывать будет ежедневно, так что делами вы отягощены не будете. А погуляйте ка вы по Новограду, — коварно оскалился он.

— Ещё чего, — буркнул я. — У меня дел и без дурацких прогулок невпроворот. Занятия, подготовка…

— А вы прогуляйтесь, — с змейской лыбой гадствовал леший. — А в Вильно извольте предоставить мне отчёт, по наблюдениям за Полисом Новоградом. Жители, экономика, прочие моменты. Считайте это поручением, ваших прямых обязанностей касаемым.

— Как изволите, — буркнул я тоном, желающим собеседнику провалиться в инферну какую.

А он ещё и лыбился, леший гадкий. Впрочем, мысленно вздохнул я, деваться некуда, «срок испытательский», да и задание, судя по всему, проверочное. Но ведь непременно, по всем канонам и поконам гадость учиниться какая! И пока леший будет предаваться разгульным переговорам, я в неприятности какие вляпаюсь. Хм, а может, а ну к бесу прогулки эти? Ежели подумать, поручение есть «собрать обзорную информацию». А на кой мне, извиняюсь, болт, таскаться по городишке этому, когда можно сию информацию собрать, аборигенов подкупив? Не как шпиёнов, ни в коем разе. Как собеседников-собутыльников, гостя инополисного просвещающих.

Так, наверное, и сделаю. Правда с алкоголем отношения мои пребывают на уровне шапочного знакомства, с закономерными последствиями. Притом, «приучаться» к нему я желанием не горю: немного, в должной ситуации, альбо в кофий и чай, для вкуса, я только за. Но пьянствовать желанием точно не горю, да и негоже это одарённому, молодому особенно. Ну, впрочем, есть средства народные, с опьянением бороться могущие, припомнил я. В общем, попробую, да посмотрим, как пойдёт.

Тем временем «сроки подошли», соответственно мы с Добродумом спустились аж на этаж ниже, к аудиториуму, в данном конкретном случае — конференц-залу гостиного двора. Пред несколькими высокими двустворчатыми дверями было изрядно «посольно» и " секретарно», то бишь копошились оные послы пред дверями, демонстрировали служителям бумаги, да и проходили в залу.

Собственно, так же поступил и Добродум: продемонстрировал служителю верительные грамоты, даже не передавая, на что тот поклонился и зашуршал в своих бумагах. После чего леший погрузил оные грамоты в недра моего саквояжа, снисходительно кивнул моей персоне и скрылся в аудиториуме.

Я пожелав ему мысленно всяческого, в первую очередь лютого облома, с сегодняшним возвращением в Вильно, отошел в сторонку. Благо, в преддверье аудиториума были даже банкетки для ожидающих, коими я, впрочем, не воспользовался, встав и подпирая барельеф в виде дорической колонны.

Посольская братия продолжала свои подпрыгивания и копошения, а я, от нечего делать, мысленно проверил, что у меня и как, не менее мысленно наткнулся на " цербик», карманный эфирострел. И сие натыкание навело на меня на думы о «боевых одарённых», точнее боевого аспекта применения эфирного оперирования. Не ныне, так как сейчас одарённые более операторы техники и аккумуляторы, в одном флаконе. А ранее, в исторической перспективе.

И выходило, как я и ранее выводил, этакая картина, что одарённые заняли нишу средневекового рыцарства. Сиречь подготовленных бойцов, вес которых сводился к нескольким десяткам простых " милитантов». Более того, атакующий потенциал одарённого, пользующегося «сырым эфиром» довольно высок, а вот оборонительный как раз наоборот.