Прекрасный Старый Мир

Ну а помимо подобного, столь «прекрасного и опасного» момента бытия были уникальные плоды трудов алхимиков и ремесленников (сиречь демиургов). А именно, сверхчистые и физически невозможные без вмешательство одаренного вещества, в том числе и лекарства. Идеальные, без изъянов кристаллические решётки, много подобного эксклюзива. Что было возможно лишь «прямым волеизъявлением» одарённых, на долгие годы и десятилетия уж точно. И, соответственно, оставляло им место как в науке, так и производстве. А к моменту развития науки и техники до возможности " неодарённого синтеза», найдётся что-то ещё. Термояд управляемый, да и до квантов наука помаленьку дорастёт.

На этом рассуждения мои об одарённых, месте их в истории, Мире и прочее возвышенное мыслеблудие самым беспардонным образом прервали. Послы благополучным образом посылались в аудиториум, где уже за замкнутыми дверями и прибывали. А в зале-преддверье ныне находились помощники и секретари оных, в большинстве своём снабженные саквояжами, подобными моему.

Сии достойные помогальщики в количестве двухсот четырнадцати (количество Полисов, входящих в союз), кто книжки читал, расположившись на банкетках, кто на оных же дремал, в обнимку с саквояжами, а кто и беседу вёл, тет-а-тет или группами. А часть из них совершали неспешный променад по залу, благо, размеры позволяли.

И вот, предо мной совершилась авария, всколыхнувшая во мне немалые подозрения. Дело в том, что пребывал я в глухом уголке, маршруты прогуливающихся с местом моего пребывания никак не пересекались. Однако, в сажени от меня, оказалась девица, художественно поскользнувшись на паркете. Падать и переводить аварию в катастрофу, с открытыми переломами и прочими забавными вещами она не пожелала, а в стремлении сохранить равновесие упустила из рук саквояж, который (сейфовый, прям верю со страшной силой, не без иронии откомментировал я), брякнувшись об пол, раскрылся, вывалив частью своё содержимое.

Ну, делать нечего, оказать подмогу уместно и должно, вздохнул я, присоединившись к суетливо собиравшей листки девице. Одной рукой (вторая занята моим саквояжем), демонстративно на отлёте и несмотря на них, я стал доносить самые далёкие листки «пострадавшей».

— Не знаю, как вас и благодарить, сударь?… — уставилась на меня серыми глазищами девица, более чем приглядная, не старше семнадцати годов, по окончании сборов.

— Ормонд Володимирович Терн, секретарь, полис Вильно, — вынужденно представился я, коснувшись поля шляпы. — Благодарность излишняя, — отрезал я, довольно сухо.

— Есения Даровна Бер, наперсница, Новоград, — ответно представилась девица с улыбкой, уверив меня, что это точно «по мою душу». — И всё же, оказали вы мне подмогу, в час нужды, тогда как прочие, — повела она дланью окрест, — сего не совершили. Притом, с похвальной скромностью, — заблистала она очами.

Ну да, ехидно помыслил я. " Протчие», значится, должны были бегом и спотыкаясь, мало не через ползала бежать. Впрочем, ладно. Тут вопрос, что девице «из-под меня» надо?

Потому как в «случайность» событий я не верю ни на полушку. А уж мимика, взгляды, прядка поправленная, вполне однозначно указывают, на «интерес». В противном случае, на сухое «не стоит благодарности», последовало бы простое «и всё ж благодарю», в той или иной форме. И расстались бы мы, как в море корабли.

А тут стоит, глазки строит и вообще. И ведь ладна какова, бесовка, отметил я некоторые шевеления и потуги некоторых частей организма. Можно сказать, что «подловили», не без иронии отметил я.

Впрочем, а кто сказал, что мне неприменно потребно «простоватого ниппонского школяра» из себя корчить? «Медовая ловушка»? Да я только за, вот только влетать в неё потребно, не по дури, а аккуратно, получая весь спектр удовольствия. Что её на деле потребно, могу выявить, это раз. Проверкой сие может быть (и с немалой вероятностью является, правда, не гарантированно добродумовской), это два. Да и прямо скажем, ежели голову не терять, за округой и ситуацией приглядывать, то можно ловушку и инвертировать. В своей «неотразимости» я, безусловно, не уверен, но вот в самоконтроле и воле — более чем. Так что надо «поддаваться», да и поиметь с этой поддачи как можно больше полезного, ну и как можно менее самому отдать.

Приняв это решение, я ответно девице улыбнулся, приосанился, да и выдал:

— Коль скоро вы, сударыня, настаиваете на благодарности, — на что Есения, глазками коварными сияя, закивала столь энергично, что аж грудь заколыхалась. — То, поелику местная вы, не могли бы просветить гостя непросвещённого, в бытие славного Полиса Новограда? А то, службу я начал не столь давно, — лыбился я. — Мало где был, а страсть как интересно, в чём отличия, что интересного творится в Полисе вашем.