Прекрасный Старый Мир

— Да я, признаться, Оромонд Володимирович, — глянула она очами столь «наивно-влюблёнными» что я чуть не заржал аки жеребец, по многим причинам, — сама не столь давно на службе пребываю. Лишь в году этом гимназиум окончила, — интимно понизила она голос. — Посему, чтоб знать, в чём отличия, надобно знать с чем сравнивать. Вот поведайте, что и как у вас, я интерес ваш лучше пойму, да и ответить вам угодно смогу, — выдала девица.

— Как изволите, — распушил хвост я, подхватив даму под ручку, на то та отнюдь не возражала, да и подвёл к свободной банкетке.

А после я пересказывал житие Вильно, в стиле «лучший полис Союза», да и собеседница, постреливала глазками, за плечо меня пальчиками теребила, да и щебетала на тему Новограда. К последней части я, невзирая на не менее " агитскую " природу прислушивался не без внимания: поручение злонравного Добродума никуда не делось, соответственно и подобный источник информации, пусть и явно доверия не заслуживающий, не помешает.

Вдобавок, не без усилий, боролся с организмом, в смысле естественных реакций. Частично успешно, частично нет, но довольно сомкнутые ресницы собеседницы, после очередного «неудачного» захода в смысле осаждения восставшей плоти, мне явно не почудились.

А соответственно, я ещё и решал вопрос, уж коли я решил в «медовую ловушку» вляпаться и медком полакомится, то как бы сие сотворить, не получив от местных пчёл не жало, а кол калёный.

И выходило, что вполне осуществимо: во-первых, самый очевидный вариант, «изнасилования», тут не сработает, при минимуме затрат. А именно, буде всё, как мне мстится, пригласить девицу в свой нумер. Этика жизни половой Полисов, как наставляли и книги, и наставники, была довольно простой: девица или мóлодец, прибывшая на территорию обитания потенциального партнёра, сим своё согласие на коитус дают. Будет он, не будет, дело десятое, но ежели она в нумер ко мне по своей воле прибудет, за крики «о поругании» над ней только поржут. Территория, конечно, не наша, но ежели меня по беззаконью ущучат, то сие будет дипломатическим скандалом неимоверным.

Ну и, соответственно, ежели «просто пообщаться», так таковое на нейтральной, общественной территории происходит. А ежели прибыл в жильё, то будь готов или готова, что тебя сексом отымеют, вполне логично.

Далее, сам вопрос жизни половой и насилия был несколько более «либерален», если так можно выразится, нежели в Мире Олега. За поругание могли вызвать на поединок чести и как убить, так и нанести увечья неизлечимые и оскорбительные. Да самого в зад отыметь, после того, как ручки-ножки поломают, например.

Но в правовом поле Полиса тяжким преступлением насилие половое не считалось. Средней тяжести, скажем так, требующее компенсации, наказания, но никак не высшей меры.

Как раз одно из культурных отличий, что, наряду с пренебрежением к девству, да и вольностью в отношении с " сердешными другами», делало те самые «преступления на сексуальной почве» редкими, в основной прерогативой душевнобольных.

Соответственно, вопрос с крючком «за поругание» отпадает. Далее, возможно возникновение «конкурента» на попку и перси Есении, с перспективой конфликта. Да щаз, мысленно и ехидно ухмыльнулся я, кивая на щебет девчонки. Вопрос территории встречи и моего поведения. А оно будет: «Так вы, сударыня, не свободны? Ну так и я не претендую ни в коем разе, общение исключительно познавательный характер носило!»

И шиш меня в конфликт, особенно с правильно подобранным местом, втравят.

Ну и, наконец, самое желанное для меня: растрясение юнца, после хорошего и добротного соития, на информацию, без подстав злостных. Так я только за, вот только с информацией выйдет некоторый облом, мысленно посулил я.

Так что, приняв окончательное решение, с головой погрузился в беседу с девицей. Нужно отметить, что дурочкой она не была, даже не играла. Вот что она явно «отыгрывала», так это этакую «наивную восторженность», не в ущерб разумным суждениям.

В итоге, беседой я увлёкся и, к моменту окончания заседания послов, не раз и не два одёргивал свой, расслабленный гормоном язык. Но, в целом, приятно, заключил я, заканчивая беседу таковым образом:

— Несравненная Есения Даровна, — возложил я лапку себе на грудину, в район желудка. — Словами не передать, сколь порадовала меня беседа наша, в равной мере как поучительная, так и приятственная собеседницей. Но служба нас ждёт, — тяжко вздохнула моя красноречивость, указав головой на распахнувшуюся дверь. — Молю, скажите, могу ли я рассчитывать на продолжение беседы? Патрон мой, перемещения мои ограничил, — врал, как дышал артистичный я. — Не соблаговолите ли вы встретится со мной, во время вам удобное, в трапезной гостевого дома? — с надеждой уставился я в серые глазищи.

— Смущаете вы меня, Ормонд Володимирович, — потупила взор и слегка покраснела артистичная Есения. — Однакож, беседа с вами и мне приятна и любезна, потому, ежели с делами вашими соразмерно будет, рада буду я общение продолжить, сегодня же, в шесть пополудни, в месте вами названном, — подняла она очи и заблистала ими, с улыбкой на губах.