Прелюдия 11

— Со словом «революция» ты обращаешься, как некоторые врачи с пенициллином, — глухо возразила Даниела. — Они делают уколы по малейшему поводу, чтобы добиться быстрого действия. Организм привыкает к лекарству, а бактерии к нему приноравливаются, и оно не помогает.

Она чувствовала себя такой разбитой, словно на нее рухнули обломки скалы. Что же будет? Так нехорошо ей не было никогда в жизни.

Глава 3

Когда колонна двинулась от «Тумбы катро» на юг, спустилась такая темень, хоть глаз выколи. Машины оставили позади мост и свернули по направлению к приморскому шоссе. До Росалеса часа полтора. Во время поездки Кинтана не обращал внимания на смутные очертания предметов и тени при дороге. Впервые Даниела не согласилась при решении принципиального вопроса, совершенно очевидно, что она поступит так и в других случаях, у него нет над ней никакой власти. А над кем есть? В сущности, ни над кем. Он вспоминал о трениях с Педро, обо всех столкновениях в прошлом, даже о своих поражениях и редких, добытых в тяжелых схватках победах в отчем доме. Вечное противодействие давлению извне и постороннему влиянию!.. И никогда его достижения не находились в разумном соотношении с затраченными усилиями. Так оно было всегда, поэтому и здесь каждый позволяет себе делать что вздумается, пусть для вида его приказы и выполняются.

У Карлоса все совершенно иначе. Он и рта не успевает открыть, у него мысли читали в глазах и тут же бросались выполнять. То, что команданте удавалось согнуть легким прикосновением, в его, Рамона, руках обретало необычайную прочность. Сегодня он снова убедился, как сложно возражать Карлосу, При том, что тот никому жизнь не усложнял, всегда был терпим и любезен. Он уступал, не сдавая своих позиций, а завтра ехал в Гавану из уважения к нему, так сказать. Обходительность Карлоса просто непостижима. Часто казалось, будто он говорит молча: «Я в твои проблемы и заботы вошел, но решать их ты будешь по-моему».

Кинтана отдавал себе отчет: как раз эта широта натуры Карлоса, его предупредительность, умение избегать конфликтов и выслушивать взаимоисключающие мнения смутили его с самого начала. Он предпочел бы побольше характера и поменьше тактики; революционеру незачем быть фокусником, даже если это временно приносит преимущества. Сейчас, когда они свернули налево, к побережью, Рамон вспомнил, о чем они разговаривали с Карлосом летом во время прогулки по улицам Санта-Клары. Он не помнил, как и почему возник разговор, но смысл сказанного не забыл.

— Ты рассуждаешь вполне последовательно, — сказал Карлос без тени иронии, когда они сидели в ресторане высоко над городом и ели фруктовый салат. — Но ты не видишь границ своей логики, Рамон. Ты намерен все подчинить одной цели, нашему большому делу. Я считаю это нецелесообразным; разумная жизнь заключает в себе больше. Кто сверяет любое решение с принципами, теряет размах, а безвольные действия нам вредят. Моралист суживает донельзя пространственные представления, теряет способность реагировать гибко. Действовать в строгом соответствии с основными правилами означает для офицера, что он наказывает подчиненных за самое незначительное нарушение уставных положений. Врач, к примеру, не должен был бы курить, а тебе как будто сигара по вкусу? Тот, кто любит животных, не должен есть мясо; супруг должен тридцать лет жить с одной женщиной, лояльный гражданин, безразлично при каком режиме, обязан доносить в полицию о всех инакомыслящих. Мы, военные, — не прикасаться к спиртному.

— Для нас, — перебил его Кинтана, — главное — быть готовыми умереть за родину.

— А лучше жить ради нее. И поверь мне, мы и вообще-то живы благодаря чьей-то непоследовательности. Фидель жив потому, что у Гран Пьедры он попал в плен, а не пустил себе в лоб знаменитый последний патрон. Я жив потому, что не все при Батисте были доносчиками и не каждый из казармы «Тигр» оказался убийцей. Будь человечество последовательнее, оно давно уничтожило бы себя атомными бомбами. А в старину должны были убивать всех инаковерующих, людей с другим цветом кожи, а главное — всех еретиков. Разве может тот, кто предан своей идее беспредельно, долгое время терпеть рядом других, распространяющих враждебное учение?

— Фанатики не добились этого, — ответил Кинтана. — Сил не хватило, а то бы сделали.

Этим своим ответом он недоволен и по сей день; он не устоял перед исходящей от Карлоса притягательной силой.