Прелюдия 11

Как это говорил Фидель в своей знаменитой речи перед особым трибуналом в Сантьяго? «Мы кубинцы, а это обязывает. Мы гордимся историей нашей родины. Мы запомнили навсегда слова о том, что свободу не выпрашивают, а завоевывают мечом. Когда мы говорим о борьбе, то подразумеваем под народом и тысячи молодых представителей интеллигенции — врачей, инженеров, юристов, зоотехников, педагогов, зубных врачей, химиков, журналистов, художников и артистов, которые после окончания учебы полны желания работать, а оказываются в тупике, все двери перед ними закрыты, никто не желает выслушать их просьбы и требования...» Эти слова открыли ему глаза, воодушевили. Но тому семь лет, и мир изменился.

Как жить в мире, полном абсурдных противоречий? Колесо истории вращается по необъяснимому закону, оно оказывается слепой силой, которой они отданы на растерзание. Чем дольше он лежал здесь, тем отчетливее осознавал, что вновь оказывается во власти былого исторического фатализма. Он устал принимать решения, не желал больше действовать, он хочет созерцать и записывать свои размышления на бумаге. Но дневник остался там, у источника.

Внезапно где-то рядом послышался глухой звук: как будто большой камень упал в воду. Фигерас поднялся — и не поверил своим глазам. Из рва выползла фигура в немыслимом мокром рванье, отплевываясь и отхаркиваясь, она двигалась по направлению к ним.

Первым узнал его Рико:

— Барро! — закричал он. — Да ведь это же Барро!

Родригес вскочил на ноги; теперь и Фигерас увидел, что это Барро. Эта вывалянная в грязи и иле фигура на фоне стены горящего леса и кустарника — Барро! Родригес воскликнул:

— Барро! Тебе удалось вырваться оттуда?

Пройдя еще несколько шагов, он тяжело рухнул прямо у их ног.

— Сейчас запахнет серой, — сказал Родригес, — Он к нам прямиком из ада.

Все уставились на широкое лицо с расплющенным носом, на грязные, спутанные волосы, дыры с кулак величиной на рубашке и ожоги на руках.

— Прочь, скорее прочь отсюда, — стонал он, — назад, в сьерру...

— А там что? — спросил Мигель.

— Вам нужно уходить. Окажись вы вовремя на месте, мы могли бы, по крайней мере, взорвать мост. Теперь все пропало.

— Пожар когда-нибудь да кончится.

— Они к мосту и мышки больше не подпустят.

Стуча зубами, Барро сорвал с себя мокрую рубаху и попросил дать во что-нибудь переодеться. Рико полез в свой мешок и достал мятый, но чистый пиджак. Фигерас вспомнил, что его прислали Мак-Лешу в первом контейнере.

— Остается один выход: дорога, — сказал Родригес.

Мигель рассмеялся:

— Марш-бросок в тридцать километров с этим подарочком — он пнул ногой пачки со взрывчаткой. — И по открытому пространству!

— А если у нас будет «джип»?.. — пробормотал Родригес.

Взяв из рук Барро новый пиджак, принялся разглаживать его, повернувшись к Мигелю.

— Обыкновеннейший «джип», — повторил он.

Фигерас напряженно прислушивался, что-то в тоне Родригеса настораживало. Вопрос Родригеса прозвучал резко, как выстрел :

— Может, твоя девушка знает, где найти «джип»?

От удивления Мигель даже рот открыл. Родригес бросил пиджак и прикрикнул на Рико:

— Давай остальное, да поживее, там были еще брюки и туфли, ну!..

Присев рядом с Фигерасом, он смягчил голос.

— Послушай, Серхио, — сказал он, — мы должны разделиться. Мы с Мигелем пойдем в Эсперансу. Возьмем документы убитого в Росалесе фиделиста, Мигель наденет костюм Мак-Леша. Так нас пропустят на любом контрольном пункте, понимаешь? А ты с остальными вернешься к источнику и будешь ждать нас там. Барро поможет вам нести взрывчатку.

Больше всего Фигераса удивило, что такое предложение исходит от Умберто. С момента появления Барро он, Фигерас, не произнес ни слова, теперь требуется принять решение.

— А чем этот идиотский план отличается от вчерашнего? — резко спросил он.

— У тебя есть более удачный? — спросил Родригес. — Я думаю, на Мигеля вполне можно положиться; если бы он захотел, он сегодня мог удрать трижды. — Родригес повернулся к остальным. — Ну так что? Рискнем, приятели, или вы предпочитаете подохнуть потихоньку в джунглях?

Все промолчали; Фигерас понимал, что они боятся вернуться в сьерру и блуждать по ней без всякого плана, как раньше. Как поступить? Взгляды всех были обращены на него: он командир, ему лучше знать. Но он не видел решения, более того — не испытывал никакого желания думать о чем-то. Его занимало другое, более существенное. Фигерас мысленно перебирал все, что слышал о Барро. Зверь, на его руках кровь десятков людей. В Гаване Барро называли «мясником», никто не мог сказать даже приблизительно, скольких он замучил до смерти в своем 9-м полицейском участке.

— Вместе с Барро я и шага не сделаю.