Прелюдия беды

– Вот и я не знаю, сынок. Я не знаю, что произошло с нашей страной, со всеми нами. Но что-то с нами произошло, что-то очень нехорошее. Раньше я не задумывался о том, стоит или нет защищать нашу страну – а теперь. Во что она превратилась теперь? Нам говорят о том, что мы должны быть патриотами – но это значит только то, что нас теперь могут схватить на улице, увезти непонятно куда и держать, сколько надо без предъявления обвинений[66]. Нам говорят, что с экономикой все в норме – но почему тогда столько безработных вокруг. Да, в нашем штате такого нет, у нас есть нефть, пшеница и скот – но я говорю про всю страну парень. Нефтяные компании, которые бурят у нас землю, чтобы добывать газ по-новому говорят, что это безопасно – но почему тогда, когда я пускаю воду из-под крана и подношу спичку – она загорается, а[67]? Мы живем во лжи, парень, мы просто все изолгались. Мы уже не страна свободных и отважных. Мы – страна лжи.

– И вы решили сделать ее другой, да?

– Не только я, парень. Мы хотим вернуться к истокам, стать свободными.

– Мы, это кто?

– Юг, парень. Старый добрый Юг. Янки победили нас полтора столетия назад – но клянусь Богом, они не покорили нас. Юг возродится…

Сержант тяжело вздохнул.

– Я кое-что вам покажу, шериф. Идемте…

Они подошли к багажнику машины, куда было сложено трофейное оружие. Сержант взял одну из немецких винтовок – вообще, она выглядела куда лучше, чем действовала – осветил фонарем. Не то. Вторая… есть.

– Смотрите сюда.

Там, где должно было быть наименование производителя – Хеклер и Кох, Оберндорф – была затейливая арабская вязь.

– Что это значит, парень?

– Это немецкая винтовка, сэр. Точнее, она разработана в Германии, но произведена не там. Это лицензионное производство, Саудовская Аравия. Никто не знает, сколько их производится и куда они уходят. Но для продажи гражданским – ее не производят точно. Задайте себе вопрос – как эта штука здесь очутилась, а?

– Не знаю, сынок… – просто ответил шериф – но я знаю только одно: это никогда не прекратится до тех пор, пока мы будем врать сами себе и учить другие народы, как им жить под дулами автоматов. Видит Бог, Америка была создана совсем не для этого. Нет, сэр, совсем не для этого…

К ним подбежал один из ополченцев…

– Сэр, только что на связь вышел младший из Дойлов. Их ферму атакуют.

Шериф обернулся к сержанту.

– Поможешь еще раз? Тут недалеко…

Сержант не раздумывал.

– Да, сэр. До утра еще много времени…

* * *

– Расстояние?

– Тысяча семьсот ярдов, сэр…

– Что там, солдат…

– Две… нет, три машины. Три трака.

– Вооруженных людей видишь?

– Так точно, сэр. Обстреливают ферму, продвигаются к ней.

– Уделай их нахрен. Огонь по готовности.

– Сержант, это грубое нарушение правил – сказал Пик – мы не имеем права применять оружие таким образом.

– Черт, а каким образом мы имеем право его применять? Либо туда пойдут люди шерифа, и кого-то из них могут пристрелить, либо мы решим вопрос отсюда. Быстро и качественно…

– Сэр, к ведению огня готов.

Боевики, под прикрытием машин пробившиеся к самой ферме – даже не подозревали о присутствии бронемашины морской пехоты. В отличие от современных Страйкеров, она была вооружена настоящей, очень мощной скорострельной пушкой, такой же, как используют на М2 Бредли. Эта штука была разработана в семидесятые для того, чтобы вскрывать броню советских бронированных машин – и сейчас ее мощность была даже избыточной. Но ни один настоящий морской пехотинец не предпочтет слабое оружие мощному.

– В дом не попадешь, парень?

– Никак нет, сэр. Я отчетливо вижу цели.

– Тогда – огонь.

Скорострельная пушка выстрелила и сразу же – еще раз, короткой очередью. Это было похоже на работу отбойного молотка, четкий, сухой стук, только намного громче. Трассер – прочертил в ночи ярко-желтую, гаснущую полосу и обрушился точно на цель с расстояния, делающего невозможным любой ответ. Пушка была предельно точной, как и было предусмотрено ее конструкторами – первые же снаряды, осколочно-фугасные и трассер достигли цели, ударили в солидного вида пикап и подожгли его, разбросав прячущихся за ним людей…

Техасские минитмены приветствовали стрельбу радостными криками, скопившись у бронемашины, они стояли на крыше своих пикапов и джипов, чтобы лучше все видеть…

– Попадание, горит. Живая сила уничтожена.

– Давай вторую.

– Есть, сэр.

И снова – трассер. Очередь осколочно-фугасными… трассер, маленькая вспышка в темноте…

Сержант смотрел через командирский прибор наблюдения – уроды на третьей машине решили сваливать…

– Подожди немного.

– Есть, сэр.

Мексиканцы – загрузились в Форд Эконолайн, возможно полноприводный – и с разворотом, осыпаемые пулями из дома, рванули прочь. Фургон смешно подпрыгивал на неровной земле, водитель жал на газ изо всех сил – они наверное даже не поняли, что убило их сородичей. Сержант ждал, пока фургон набитый боевиками и дом, который они защищали – не перестанут находиться на одной линии прицеливания. Просто могло быть всякое… и если есть возможность не рисковать, то рисковать не нужно, нужно сделать все чисто. Сержант ждал такого момента и… дождался…