Прелюдия беды

– Все чисто… черт…

– Что за…

– Сэр, идите сюда! На это надо взглянуть!

Шериф неспешно подошел, осветил своим охотничьим прожектором разорванные пулями и дробью внутренности RV. Он ничего не сказал – только сжал рукоять так, что она чуть не треснула…

К кровати внутри RV – модель для молодоженов, твою мать – была привязана женщина. Скорее всего молодая женщина и явно не мексиканка – белая. Она была привязана кровати поводками для собак, пули и дробь превратили ее в кровавое месиво… но что ей пришлось вынести до этого и была ли она жива к тому моменту, когда началась стрельба… Бог знает. Или скорее – дьявол…

Это и было – то, что шло с юга. Кровь и смерть…

– Подойдите сюда! – крикнул шериф – подойдите сюда все! Посмотрите!

Намного тише добавил.

– И запомните…

* * *

Техасцы – а это был шериф с местной posse comitatus – были прилично вооружены: три Сайги двенадцатого калибра, причем две – с барабанами от MD Arms, позволяющими палить очень и очень лихо, две переделки АК-47, три – Ar-15 разных модификаций, в том числе одна – армейская М16А1 с настоящим подствольным гранатометом, к которому не было гранат и полицейская Ремингтон-700 с простеньким дневным прицелом Redfield. Теперь – вооружение техасских Минитменов солидно пополнилось: две Ar-15, две немецкие G36, автомат Калашникова, полуавтоматический полицейский Ремингтон с отметкой «Служба пробации США»[65] обрез из пятьсот девяностого Моссберга, еще один обрез курковой двустволки Спартан и одиннадцать пистолетов и револьверов, в основном Беретты-92. Все это – было аккуратно уложено в багажники джипов – и сержант готов был поклясться, что оружие собирается совсем не для склада вещественных доказательств.

– Благодарим, мистер…

– Это что еще за херь такая? – раздраженно спросил севший в их машину сержант, глядя на двоих техасцев, отца и сына, причем отец явно был здесь шерифом – «янки говорит, не стрелять». Вы здесь с дуба рухнули или как, а? Вам охота попасть в федеральную тюрьму?

– Эй, па… я его знаю… – бесцеремонно сказал молодой, разглядывая сержанта – это тот тип, который мексов приземлил, помнишь, в газете писали…

– Да, мистер?

Говорили при неярком свете плафонов Центуриона…

– Это не имеет значения.

– Да… это вы, мистер… – сказал шериф – я помню про вас. И про беднягу Подгузника я знаю… отличный мужик был…

– Сэр, если вы еще раз… – сержант вдруг понял, о чем идет речь – что нахрен произошло? Что с шерифом Квентином, говори?

– А ты, что знаешь, парень… – шериф всмотрелся в глаза Нолана… нет, парень, не знаешь. В твоем родном городе весь офис шерифа вырезали. Приходили за тем парнем, которого ты оставил в живых для суда… жалко, что ты его тоже не грохнул на месте… не было бы тогда такого дерьма… Человек десять прямо там перебили, говорят, что двоих агентов ФБР тоже убили. И шерифа убили… он попытался остановить этих уродов на дороге… они его и… И парнишку какого-то с ним молодого – тоже убили.

Нолан шарахнул кулаком в стойку машины. Руку обожгло болью…

– Эй, янки, полегче… – обиженно сказал молодой – это наша машина…

– Заткнись, Стиви… – сказал шериф.

Нолан глубоко вдохнул пахнущий нефтью и кровью воздух, пытаясь прийти в себя.

– Все равно, так нельзя, сэр. Мы единое государство. Я давал присягу защищать его. От всех врагов, внешних и внутренних.

– Давал присягу, парень… – слова шерифа падали как камни в стоячую болотную воду – это хорошо, парень. Очень хорошо… Я тоже давал присягу. Меня кстати Барденс зовут. Том Барденс, а это Стиви, младший мой. Мы все в морской пехоте служили, парень, становились там мужчинами. Мой дед выжил на Иводзиме, а мой дядя там погиб. Я сам воевал… Буря в Пустыне, помнишь. Я и парней отправил в морскую пехоту. Старшего, Александра убили на перевале Дашт, в Иране… недавно совсем. Они проход держали, когда иранцы бросили на них танковый полк. Корректировщика огня накрыло прямым попаданием… он пошел огонь корректировать. А средний, Томми – из Эй-стана совсем плохой вернулся… кричит по ночам… жену бросил… пьет. Стиви вот в дорожной полиции штата работает… думаю, стоит или нет ему в морскую пехоту идти. Как считаешь?

– Это война, сэр. Такое случается… – сержант знал, что неуместнее этих слов, казенных и бессмысленных ничего быть не может.

– Да, парень, это война… Когда моему деду и его брату говорили – там зло, идите и разберитесь с этим – они шли и делали это. Когда моему отцу и его братьям говорили – там зло, идите и разберитесь с этим – они шли и делали это. Когда мне говорили – там зло, иди и разберись с этим, парень – я шел и делал это. Почему сейчас, когда власти нашей страны говорят нам – там зло, мне верится в это все меньше и меньше, а, сынок?

Нолан не стал выдумываться ответ. Сказал коротко и просто.

– Я не знаю.