Преодоление Беды

– Делайте, как она сказала! – обернулась Рубин к своим солдатам. – Главное, спасти Утёса… Вот вы двое – ведите меня.

– Но… ваше величество…

Она покачала головой.

– Всё кончено, ведите… Утёс, золотко моё, я люблю тебя! Не бойся, ты ещё изменишь этот мир!

Тёмно-красный малыш кивнул, уныло свесив крылья. Оглянулся на Беду.

– Можно, я обниму маму? – шепнул он. – Она будет рада.

Беда покачала головой.

– Извини, дружок, не получится.

Он глянул, как мать с высоко поднятой головой выходит из зала под конвоем стражников, и постарался уложить крылышки в точности, как у неё.

– Все вон! – крикнула Пурпур остальным солдатам. – Не желаю больше вас видеть!

– Взаимно, – пробормотал кто-то, и сторонники Рубин потянулись к выходу следом за ней.

Измождённый земляной напоследок бросил на Беду умоляющий взгляд.

– Вспомни Глина! – прошептал он хрипло. – Постарайся, пожалуйста!

Оставшись в тронном зале с отцом, королевой и принцем, Беда с любопытством спросила:

– Кто такой Глин, и почему я должна его помнить? Вы знаете его?

Пурпур пожала крыльями.

– Почти нет… Ничтожество, но воображает себя героем. Выбрось из головы.

– Они так уверены, что я его знаю… – Беда задумалась. – Рубин сказала, что я спасла ему жизнь. Совершенно не помню, чтобы кого-то спасала… иначе бы точно помнила, верно?

– Моя дочь могла и перепутать… Всё, надоели мне эти разговоры! Полетаю по дворцу, гляну, что ещё она успела испортить… Эй, Кармин!

Голова красного дракона тут же просунулась в дверь.

– Да, ваше величество?

– Мои башни для пленников всё ещё на своих местах?

– Э-э… м-м…

– Похоже, это означает «нет»… – Королева испустила горестный вздох. – На их постройку ушло невесть сколько времени, как они были хороши! Мне придётся казнить не меньше десятка изменников, чтобы успокоиться… Так, теперь вы двое, – перевела она взгляд на Беду с Хамелеоном. – Устройте дракончика на самой высокой башне дворца и где-нибудь на самом верху! Ах да, погодите… Эй, ящерка, ты летать умеешь?

– Я не ящерка! – насупился малыш. – Меня зовут Утёс. – Летать… ну, уже учусь… но часто падаю.

– Отлично, – кивнула Пурпур. – Всё равно приглядывайте, пока я не вернусь.

Она вылетела из зала вместе с Кармином, так и не ответив на вопросы Беды, – королеве они явно были неприятны.

Интересно, почему?

Хамелеон поднял принца и посадил себе на спину.

– Держись крепче!

Утёс послушно обхватил лапками и крыльями шею большого дракона.

Они вылетели через открытую стену и сделали круг над дворцом. Самая высокая башня оказалась ещё и трубой крематория, уносящей дым от сожжённых тел подальше от жилых помещений. Держать принца в этом вонючем дыму и сидеть там самим не хотелось, поэтому они выбрали башню чуть ниже, караульную на крепостной стене с крытой кордегардией на пять-шесть драконов. Углубление посреди пола служило для костра, чтобы греться и жарить дичь. Стены были открыты во все стороны, но следили отсюда в основном за приближением ледяных и небесных с запада.

Утёс слез со спины Хамелеона и осмотрелся.

– Как пусто! – пожаловался он. – Совсем нет игрушек.

– Используй своё воображение, – сухо буркнул дракон.

Принц возмущённо фыркнул, дёрнул хвостом, заглянув в очаг, и одиноко свернулся в тёмно-красный клубочек, раскинув крылышки. Однако долго дуться не удалось, и вскоре он уснул.

Беда уселась на край площадки, разглядывая сверху Небесный дворец. Тут было непривычно тихо. Шум крыльев не стоял в воздухе, драконы не летали от башни к башне, не спешили, как всегда, разведчики с донесениями и чиновники с докладами. Даже облака, окутывающие горные пики, казалось, застыли неподвижно в зловещем безвременье.

Куда все подевались?

Потихоньку стал накрапывать дождь, в небе клубились грозовые тучи. Высокие шпили дворца еле проглядывали сквозь туманную пелену, а дневной свет приобрёл зеленоватый болезненный оттенок. Казалось, во всём мире что-то вдруг пошло не так.

Даже небо не радо возвращению старой королевы, невольно подумала Беда и тряхнула крыльями, прогоняя крамольные мысли.

– Ну как ты, доченька? – спросил Хамелеон, и она обернулась. Он отвёл взгляд, задумчиво теребя в когтях футляр, висящий на груди.

Или называть его Нырком, пока он в теле небесного? Нет, лучше оставить одно имя, иначе путаница в голове.

– Нормально, – ответила Беда. Расправила свои новые, безопасные крылья, но радостное чувство, владевшее ею ещё вчера, куда-то подевалось. Вынужденное притворство, ненависть Рубин, поникшие крылышки маленького принца, да ещё и странные голоса в голове сильно подпортили настроение. – Тревожно как-то, – добавила она.

– Не слушай тех других, – буркнул отец. – Теперь ты, считай, самая главная во дворце после Пурпур. Будь у меня такая власть над своими, я заставил бы их пожалеть о каждом оскорблении, каждой насмешке!

– Почему они насмехались? Я думала, радужные все добрые и спокойные… И сонные.

– Ха! – горько скривился он. – Оно так, пока ты как все, ничем не отличаешься, а мне не повезло: я не могу менять цвет чешуи. Когда я радужный, то всегда такой, как ты видела – ни маскировки, ни проявления чувств – ну как с ними общаться?