Прерванное молчание

Обстоятельства вынуждают нас прибегнуть к помощи закона. Я не очень доверяю полиции, судам и всем этим адвокатам, но теперь у меня, кажется, нет другого выбора. Теперь речь не обо мне. Речь о Марио, о маленьком мальчике, которому я пообещал, что никто не обидит его. На самом деле, все очень просто. На самом деле, план у нас очень простой и практически лишенный слабых мест. Мы подаем в суд на родителей Марио, учитывая показания мальчика, их лишают родительских прав. Отца отправляют в тюрьму. Тогда Фрэнк и Элизабет подают прошение назначить их законными опекунами ребенка. Учитывая их биографию и безупречную репутацию, очень скоро Марио живет у нас совершенно законно. У этого плана есть только один недостаток. Надо уговорить Марио рассказать все в суде. А это задача не из легких. Как только разговор заходит о показаниях, Марио замыкается. Он забивается в угол и ни с кем не разговаривает. В такие моменты он не разговаривает даже со мной, и мне приходится прилагать невероятные усилия, чтобы пробиться к нему. Элис и Фрэнк вместе с адвокатом вообще стали для него почти врагами.

Марио очень напоминает меня. Даже слишком сильно. Я знаю, что происходит в его голове. Я знаю, о чем он думает. Я знаю, почему он не хочет ничего говорить. И я прекрасно знаю, что никакие уговоры не помогут. Я ведь так и не сказал ничего на слушании. Я так и промолчал, отдав свой голос Дороти Честертон. В итоге, это не пошло мне на пользу.

— Марио, — в очередной раз я пытаюсь завести разговор, когда мы остаемся одни, — послушай меня. Ты должен все рассказать. Ты должен все рассказать в суде. Иначе у нас ничего не выйдет.

— А ты бы сам рассказал? — сжав зубы, спрашивает он.

Я смотрю ему в глаза.

— Я не рассказал, — отвечаю. — Не повторяй моих ошибок.

— И что? — Марио не понимает, о каких ошибках я говорю.

— Я ничего не рассказал. Я молчал как ты и, в итоге, попал в тюрьму. Сначала в колонию, а потом в тюрьму.

— Но почему?! — Марио совершенно растерян. Он не понимает, о чем я. — Почему тебя отправили в тюрьму?!

Он же ничего не знает обо мне. Я теперь, возможно, самый близкий для него человек, а этот парень по-прежнему ничего обо мне не знает. Если честно, я не уверен, стоит ли ему знать.

— Ведь судить должны были твоего отца, Джон? — Не унимается Марио.

Я ничего не отвечаю. Я только смотрю на него и глажу по голове.

— У меня немного другая история.

— Расскажи! — требует Марио. — Джон! Мы же друзья! Расскажи мне, что у тебя за история!

Я вдруг вижу, как сильно зацепил его. Я вижу, как мне удалось поймать его на крючок любопытства. Я вижу, что больше всего на свете он сейчас хочет узнать мою историю. Я не испытываю большого желания рассказывать маленькому мальчику об ужасах своего дерьмового детства. Но теперь это, кажется, единственный способ заставить его дать показания.

— Хорошо, — говорю, — я расскажу, если ты пообещаешь, что тоже расскажешь все адвокату и полиции. Если ты пообещаешь, что повторишь все в суде.

— Это не честно! — Протестует Марио.

Я обнимаю его. Я крепко прижимаю его к себе.

— Пойми, — говорю я, — сейчас надо все сделать правильно. Хотя бы раз в жизни, Марио, мы должны сделать все правильно. Хоть ты и не веришь в это, доверься мне. Один раз, прошу тебя. Я буду с тобой. Я буду всегда рядом. Обещаю.

Марио поднимает на меня глаза — они полны слез. Тонкие ручейки текут по его щекам. Он кивает и всхлипывает.

— Я обещаю, Джон, — тихо говорит он. — Я все расскажу, — он молчит некоторое время, потом вытирает слезы и продолжает. — Так почему тебя посадили в тюрьму?

— Потому что я убил своего отца, — отвечаю. — Он был очень плохим человеком, Марио. — я начинаю оправдываться.

Но Марио намного сообразительнее меня. Он намного умнее и смелее Эрика Стоуна.

— Я знаю, — отвечает он. — Можешь не рассказывать дальше. Я знаю.

Мы снова крепко обнимаем друг друга. Мне кажется, этот мальчик единственный, кто понимает меня. Мне кажется, никто не знает меня лучше, чем он. Мне кажется, никому я не могу доверять больше. И я знаю, что сделаю все, чтобы его жизнь не была такой же паршивой как моя. Я сделаю все, чтобы его отца посадили. Я сделаю все, чтобы Марио стал нормальным человеком. Если понадобиться, я могу даже умереть за это.

На следующий день мы встречаемся с адвокатом Марио. Это Ник Буковски, хороший знакомый Фрэнка Миллера. По словам Фрэнка, он один из лучших. Услышав историю Марио, Ник даже отказывается от гонорара, хотя я готов достать любые деньги.

История Марио в самом деле очень похожа на мою. За исключением того, что у этого парня нет сестры, а у его отца — таких друзей, как у моего. Я смотрю на Марио и думаю: господи, сколько же нас таких! Сколько же нас по всему миру, переломанных у самого основания! Сколько же нас таких молчит всю жизнь! Сколько таких историй никогда не выходят за пределы нашей памяти! Сколько таких историй никогда не выходят за пределы детской комнаты! Сколько таких ублюдков, как наши отцы, никогда не предстанут перед судом!