Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Лишь когда между былыми союзниками наметилось ожесточенное противостояние, возникло соперничество двух сверхдержав, когда Западу понадобились немцы как форпост этого противостояния, их перестали морить, в них стали вкладывать деньги (не задаром, разумеется), помогать вооружаться и т. д. Но при этом их продолжали уничтожать ментально, выращивая неврастеников и психопатов, задавленных комплексом вины и денационализированных до степени половой тряпки. Этноцид и политический террор, развязанный сионизированными США в Германии, привел к тому, что в наши дни немцы утратили способность к национальной консолидации и даже думать не смеют о сопротивлении нашествию иноплеменных, об отстаивании своих национальных прав и интересов. Пуще всего на свете боятся они обвинений в национализме. В их душах прочно сидит страх, воспитанный тремя послевоенными поколениями – и это страх не просто репрессий (сегодня «за политику» в ФРГ сидит около 12 тыс. человек), но и смерти.

Слава Черчилля-победителя

Таково было участие евреев в войне, а пуще того – в послевоенном решении «немецкого вопроса».

Если не главным идеологом, то главным проводником всего этого был Черчилль. Его проклятия, угрозы и обеты, звучавшие с вершины мирового политического Олимпа, во многом формировали повестку дня. Неудивительно, что все обещания Черчилля насчет мести немцам за еврейские страдания и потери сбылись с лихвой, притом вполне ветхозаветно. Так что нет никаких сомнений: его многочисленные выступления, письма, речи, приказы служили высшей санкцией еврейского триумфа и немецкого геноцида.

В этой связи уместно вновь задаться вопросом: кто же победил во Второй мировой войне? Это вполне очевидно даже с учетом пресловутого Холокоста, о котором неустанно рассказывает хорошо поставленная всемирная пропаганда. Ведь, как отмечал еще Вадим Кожинов, квотами на отправку евреев в концлагеря и т. д. распоряжались так называемые юденраты – советы из еврейских старейшин, которые определяли, кому из евреев жить, а кому – погибнуть. Они провели своего рода селекцию, сохраняя наиболее ценный человеческий материал и немецкими руками «обрезая сухие сучья», по образному выражению руководителя Всемирной еврейской организации Хаима Вейцмана. Евреи вышли из этого горнила окрепшими генетически, морально и политически, а со временем извлекли из «Шоа» («шоа-бизнеса») еще и колоссальную материальную прибыль.

В то же время немцы и русские, оказавшись так или иначе заложниками еврейских политических и экономических интересов, утратили в XX веке лучшую часть своего генофонда, от чего не могут оправиться и по сию пору. В связи со сказанным встает вопрос об оценке Черчилля как исторической личности представителями названных трех народов.

Что до евреев, их позиция в целом вполне логична и не вызывает вопросов. Сошлюсь на книгу Гилберта, приводящего радикальные, но вполне оправданные и характерные признания. Так, «Симон Хасс, польский еврей… вспоминал комментарий своего товарища по заключению в разгар войны: «У нас не было хлеба, но у нас был Черчилль»… Почти через двадцать лет после окончания войны – и через три дня после смерти Черчилля – Галина Нейман, пережившая ужасы Варшавского гетто, писала в «Нью-Йорк таймс» из своего дома в Ньюарке, штат Нью-Джерси: «Для меня делом чести будет пояснить вашим читателям, что значил Уинстон Черчилль для нас, гонимых, преследуемых, прятавшихся от нацистов. Когда в Европе исчез весь свет, то в темноте долгой ночи его голос, его речи сохраняли нам жизнь. Он и его голос давали нам единственную надежду, что зло закончится, что мир не подчинится злу. Да благословит Господь его память» (297–298).

«Русские, которым пришлось намного тяжелее, такого о нем никогда не скажут, – так думал я. – А уж немцы и тем паче». В отношении русских, вообще любящих мифы, я был прав лишь отчасти, просто потому, что фигура Черчилля нас не так уж и занимает, хотя в целом эту легендарную личность у нас многие склонны оценивать положительно.

Но вот в отношении немцев, как выяснилось, я сильно ошибся: «Черчилль, который готовил, а затем вел войну против Германии в течение сорока с лишним лет своей жизни, был назван в Федеративной Республике Германии «великим европейцем». В мае 1956 года на церемонии в Аахене он был награжден премией Карла – наградой ФРГ, присуждаемой лицам, «послужившим европейскому движению». И этот случай помутнения рассудка далеко не единственный. История, похоже, ничему не научила руководящих лиц из правительства ФРГ даже после смерти Черчилля: в 1999 году министр обороны Германии Рудольф Шарпинг приобрел сомнительную славу, предложив во время агрессии НАТО против Сербии переименовать базы бундесвера, названные в честь генералов вермахта (например, фельдмаршала Эрвина Роммеля), в «казармы Уинстона Черчилля»[122].

Читателю легко судить, насколько удалась евреям и англосаксам их заветная идея «переделать мышей в ежиков», немцев – в ненемцев или даже антинемцев, чтобы навсегда покончить с немецким народом как таковым.