Превратности судьбы, или Полная самых фантастических приключений жизнь великолепного Пьера Огюстена Карона де Бомарше

Что же, выходит, что он крайне тщеславен? И с этим не согласиться нельзя: да, Пьер Огюстен Карон де Бомарше в высшей степени, прямо-таки чрезвычайно тщеславен. Однако следует оговориться: это тщеславие особого рода. Всю свою жизнь, начиная драматической схваткой за авторское право на анкерный спуск, он стремится убедить общественное мнение Франции, что время титулов, время придворных должностей и чинов, время привилегий, в особенности привилегии жить припеваючи ничего не делая, за чужой счет катастрофически истекает и что ему должен быть положен окончательный и бесповоротный конец. С той же последовательностью, с тем же упорством он стремится убедить общественное мнение Франции, что вплотную подходит время собственного труда и личных заслуг, время энергии и творческих достижений, на которые давным-давно не способны аристократы и вся придворная камарилья, но зато способны презираемые, бесправные простолюдины, то есть вся трудовая Франция, которая платит налоги и кормит бездельников, паразитов, каким он выставляет в своих комедиях Альмавиву.

Эту же мысль он закладывает в свой роскошный дворец. Смотрите, смотрите все: Пьер Огюстен Карон де Бомарше своей энергией, своей предприимчивостью, своими талантами зарабатывает столько денег, сколько не в состоянии заработать ни один граф или герцог, даже сам король. Его роскошный дворец – это торжество простолюдина над титулом и привилегией, это торжество трудовой Франции над теми, кто сидит у неё на шее и пьет её кровь. Это вызов. Это декларация прав человека и гражданина в действии.

Но было бы большим заблуждением, будто он просто-напросто швыряет на ветер, лишь бы что-то ещё доказать. Он всегда и во всем остается деловым человеком, даже когда пишет и ставит комедии. Он из всего извлекает доход. Извлекает он доход и на этот раз.

Фасад дворца глядит на Бастилию, точно вызывает её на дуэль. А на задворках, в сторону рабочего предместья Сент-Антуан, он закладывает деловой центр, который позволит ему регулярно зарабатывать деньги и в кратчайшие сроки окупить все затраты, пошедшие на дворец.

Там, на задворках, строится дом для найма с входом в ворота с улицы Антуан Амело. В доме семь полных квартир и две маленькие. При доме, как полагается, двор с конюшнями, сараями и другими хозяйственными постройками. Платите, въезжайте и можете жить. Там же восемь лавок с задними помещениями, с антресолями и витринами, выходящими на улицу Сент-Антуан, между улицей Амело и бульваром, и нетрудно представить, какой серьезный доход принесут эти лавки владельцу. Там же помещение для сдачи в наем, выходящее на бульвар, между воротами дома и улицей Сент-Антуан, которое состоит из первого этажа, антресолей и необходимых для хозяйства построек. Тоже платите, въезжайте и можете жить.

Глава пятая

Два открытия

Вот так и ведется на свете. Один в безумии увлечения строит и никак не может остановиться. Другой в безумии беспечности и равнодушия разрушает и тоже никак не может остановиться. Один швыряет на строительство чудо-дворца почти два миллиона парижских ливров. У другого пустая казна. Один с завидным постоянством собирает обильную дань со своих прекрасно налаженных предприятий. В казну другого не поступают налоги.

Вся податная система расклеилась и склеиться не желает, не может. Богатые не платят налогов, потому что богатые и считают это обременительное занятие ниже своего достоинства. Бедные не платят налогов, потому что бедные, и бедные уже до того, что им уже нечем платить. Заколдованный круг.

Этот заколдованный круг пытается разорвать тулузский архиепископ Ломени де Бриенн. Он уразумел окончательно, как этот чертов круг разорвать, поскольку это уразумела вся Франция, натурально, кроме богатых. Необходимо кончать с привилегиями. Необходимо дать бедным вздохнуть и хоть немного заработать на жизнь, а уж после этого хоть немного заработать на короля. Необходимо обложить богатых по полной программе, поскольку даже полная программа окажется лишь каплей от их несметных богатств. Другими словами, богатым надо поделиться с королевской казной, если они хотят, чтобы во Франции сохранился хоть какой-то порядок. В этом загвоздка. Богатые порядка очень и очень хотят, а делиться с королевской казной не хотят, тоже очень и очень.