Превратности судьбы, или Полная самых фантастических приключений жизнь великолепного Пьера Огюстена Карона де Бомарше

«На последнем совещании, когда Вы и мсье Дюмурье любезно согласились обсудить средства, с помощью которых можно высвободить наши шестьдесят тысяч ружей из Голландии, я имел честь повторить Вам, что сумма, необходимая, чтобы привлечь на нашу сторону окружение высокого сената этой страны, может достигнуть трех-четырех тысяч луидоров и что без этой суммы я обойтись не могу.

Готовый принести делу эту немалую жертву, я вновь просил Вас авансировать мне сумму, достаточную для обмена на сто тысяч ливров в голландских флоринах, под обеспечение денежными бумагами на двести пятьдесят тысяч франков, которые были оставлены мною Вам в залог в превышение шестисот тысяч ливров, предусмотренных нашим соглашением в качестве обеспечения аванса, выданного мне мсье де Гравом, потому только, что у нас была дружеская доверенность о беспрепятственной выдаче мне дополнительных средств, если они мне понадобятся (тогда я этого не предполагал). Вы сказали мне, мсье, что, посоветовавшись (о формальной стороне), Вы не замедлите сообщить мне Ваш ответ. Удобно ли Вам, чтобы я за ним явился, или Вы мне его передадите? Успех самых серьезных дел, что бы там ни происходило в стране, зависит от подобных мелочей, и Вы сами видите, что – как бы одно ни противоречило другому – в тот самый момент, когда издаются декреты против взяточников, другим декретом мсье Дюмурье ассигнуется шесть миллионов на осуществление подкупа в другом месте!

Не вынуждайте меня, прошу Вас, приносить гигантские жертвы, изыскивая возможность раздобыть где-то деньги, в то время как мои находятся у Вас. Тем не менее, каково бы ни было Ваше решение по этому поводу, прошу вас, главное, не заставляйте меня ждать. Необходимо всё пустить в ход одновременно: демарши нашего посланника в Гааге перед тамошним правительством, внесение залога и подкуп влиятельных лиц. Дела делаются именно так, а наше слишком застоялось!.."

К вечеру он получает записку:

«Жозеф Серван просит мсье де Бомарше соблаговолить связаться с мсье Пашем, занимающим ныне пост мсье Го: он будет введен в курс дела, перед тем как мсье Бомарше его увидит…»

Он может облегченно вздохнуть. Он отправляет в Голландию ободряющее письмо и наутро бодрым шагом отправляется в министерство, где ему должны выдать его же собственные сто пятьдесят тысяч. Является и не находит никого из министров!

Внезапно его настигают роковые события, которые способны окончательно его погубить. Одиннадцатого июня австрийцы начинают крупное наступление. Революционные войска, наполовину утратившие боеспособность из-за внутренних распрей, с трудом сдерживают его и несут большие потери. Натурально, в Париже волнение. И вот король, вместо того чтобы успокоить его и сделать хоть что-нибудь для защиты отечества, тринадцатого июня отклоняет декреты Законодательного собрания, в том числе декрет о лагере федератов, и отправляет в отставку министров. Совпадение чрезвычайное. Король явным образом организует поражение Франции, в критический момент оставляя её без министров и резервов в лице федератов. В Законодательном собрании переполох. Народ возмущен.

Утром он получает известие, что предыдущим вечером Дюмурье посетил короля, говорят, даже поплакал вместе с королевой над беззащитной Францией, окруженной врагами, и получил портфель военного министра. Пьер Огюстен пишет ему, требуя собственных денег. Дюмурье отвечает, что помнит о своих обязательствах, что они будут выполнены, и просит прийти через день, поскольку нынешний день он завален делами, сплошь запутанными и важными.

Шестнадцатого июня Пьер Огюстен в министерстве. Там его ждет новый удар: Дюмурье только что подал в отставку под давлением Законодательного собрания и отправился к армии. В канцелярии военного министерства все двери настежь, кабинеты все пусты. Он горько улыбается. Он восклицает невольно:

– О, бедная Франция! О, бедная Франция!

Военным министром король назначает генерала Пьера Огюста Лажара. Дюмурье все-таки остается верен приятельству и в последний момент находит минуту, но не больше минуты, чтобы передать своему преемнику все дела о шестидесяти тысяч ружей, которые томятся в Голландии. Пьер Огюстен бросается к нему. Новый министр настроен благожелательно и даже как будто оправдывается:

– Всё это тем более досадно, что потребности наши огромны и мы просто теряемся. Вам следует повидаться с министром иностранных дел и подумать, что можно сделать в связи с отказом, более чем бесчестным, амстердамских банкиров. А я тем временем проверю, в каком положении находится вопрос о ваших пятидесяти тысячах экю, которые столько раз от вас ускользали.

Для порядка он все-таки оставляет ему просьбу в письменном виде и девятнадцатого июня получает ответ: