Президент планеты

– Нет, конечно, – возразила Мэри очень серьёзно. – Не бывает никаких съездов лидеров группировок. Они так сильно ненавидят друг друга, что устроили бы перестрелку ещё на подъезде. Особенно Деше, эти парни совсем отмороженные. На курсах по рисованию я познакомилась с Такарой, правнучкой Куро. Мы разговорились, и у нас оказалось что-то общее. Даже не отцы, лидеры преступных группировок, а то, что мою мать похитили, когда мне и года не было. Это сделали ещё в Марселе. Маму Такары похитили «Бон Месси» в наказание за то, что её отец прекратил их контрабанду дешёвого синта.

На кухне послышался новый удар и крик одного из парней. Обезболивающее работало не так хорошо, как они предполагали.

– Я на тебя подписана в «Пангее», – продолжила Мэри. – Ты как-то написала, что не знала родную мать. Значит, и с тобой у меня есть что-то общее. Всё, чего я хочу сейчас, – это решить проблемы отца и улететь обратно в Финляндию. Не переношу этот город. Здесь слишком много шума, эти вездесущие дроны. И по улицам нельзя пройтись не оглядываясь.

– А мне сейчас нужно только одно – разыскать своих братьев и сестру, – ответила Лилия, наливая себе ещё «Хеннесси». – Надеюсь, они в порядке.

– Даже предположить не могу, что ты чувствуешь. Но всё уладится, вот увидишь. Твои родственники будут в порядке, – поддержала её Мэри и положила руку на ладонь Лилии, держащую в этот момент пробку от бутылки. От тёплого прикосновения худой, как у скелета, ладони Мэри Лилии стало тепло на душе. Ей хотелось, чтобы это прикосновение длилось вечно. С тех пор как Аня исчезла, а от няни Финес ничего не слышно, никто её ни в чём не поддерживал. Мама всегда была скупа на эмоции, а парни Реджа умели выражать сочувствие только короткими фразами. Никто её ни разу не обнял за все три недели.

Отец погиб, его заместитель проходит реабилитацию в психиатрической клинике, мама чувствует себя плохо и целыми днями не выходит из номера. Андрес и Аня пропали. Дарвин и Артур где-то далеко. Лилии приходилось постоянно думать о том, что ей дальше делать. Это давило на неё. И в этот момент, когда она нуждалась в поддержке больше всего, с ней был лишь телохранитель, совершенно не понимающий, что такое эмоциональная поддержка.

Словно в ответ на её мысли о своём положении в данный момент, с кухни донёсся новый удар и вскрик сквозь зубы. Лилия скучала по временам, когда её единственной проблемой была здоровая диета. С тех пор всё пошло наперекосяк, и она хотела, чтобы этот период жизни поскорее закончился. Ей не нужна была никакая ответственность. Ей нужны были её братья, сестра и чувство безопасности.

Пусть даже это звучит очень глупо, но она очень хотела пройтись по магазинам. Это всегда приносило ей успокоение. Раньше она с Аней постоянно ходила во все модные заведения каждого города, не упускала ни одного приличного места. Покупала столько, сколько может поместиться в машине. Теперь она лишилась своего любимого времяпровождения. Более того, это звучало слишком по-девчачьи в такой сложный период жизни.

– Не могу здесь находиться, пока они рубят свои пальцы, – произнесла Мэри, закатывая глаза. – Пошли отсюда. Хоть немного побудем в тишине.

Мэри повела Лилию за собой к лифту для посетителей, который поднимался до пятьдесят девятого этажа, не доезжая до пентхауса. Они прошли сначала мимо номера Лилии, а затем Лизы и оказались в конце коридора. Здесь располагался красный пожарный щит и лестница наверх. Мэри взяла с пожарного щита ключ и открыла им люк в потолке. Вместе они пролезли сначала на техэтаж, где заложило нос от затхлого воздуха, а затем ещё выше. к выходу на крышу.

Здесь находилось старое, заброшенное кафе из нескольких столов, стульев и квадратной барной стойки. Все поверхности покрывал птичий помёт. Если бы не открытый воздух, здесь ужасно бы воняло. Ограждением служила невысокая стеклянная перегородка, опрокинуться за которую мог даже трезвый посетитель. И летел бы он все шестьдесят этажей вниз. В самом центре крыши стоял металлический шпиль с антеннами. Словно горы, их окружали небоскрёбы и рельсы многоуровневых поездов.

С крыши открывался обзор на триста шестьдесят градусов, однако самый красивый вид был в стороне от входа в казино, где располагалась небольшая площадь и сотни людей ходили взад и вперёд. Все лавочки занимали пары.

– Когда-то здесь было кафе, а потом пришла проверка и закрыла его, – произнесла Мэри, перекрикивая ветер. – Папа не захотел заниматься исправлением недочётов, и с тех пор сюда никто не ходит. Только я, когда хочу побыть одна. Парни внизу умеют быть обаятельными, но иногда их становится слишком много.

– Я тебя понимаю, – подтвердила Лилия.