Президент планеты

Из камеры вышли ещё три надзирателя, и теперь перед Андресом, Яном и Хи стояло шестеро людей в фуражках и зелёной форме. Один из них прятал за спиной какую-то вещь, однако Андрес успел заметить, что это мобильный телефон. В камере осталась ещё пара человек, значит, всего их здесь было восемь. Кажется, разлагающаяся нога заботила их больше, чем самого хозяина этой ноги.

– Не видать мне особняка у моря, верно? – спросил, усмехнувшись, Валид. – Мы думали, что напишем Елизавете Келвин и она тут же примчится спасать своего сына. Взамен на нашу помощь мы скромно попросим свободы и по грузовику наличных каждому. А теперь вижу, не доживёт парень до освобождения. Ублюдок Иршад сгубил все наши мечты. Как же было наивно, представлять себя свободным человеком.

– По нашим прикидкам, парню следовало избавиться от ноги несколько дней назад, а сейчас уже поздно, – произнёс Ян с упрёком, предъявляя вину за случившееся всем присутствующим. Скажи это другой человек, надзиратели тут же поднялись бы, отнесли его в камеру для допросов и повесили на крюк головой вниз. Однако, чего было не отнять у Яна, в нём сквозила сила, даже несмотря на шестидесятилетний возраст. Он походил на человека, у которого всегда припрятан трюк в рукаве. Любой дважды подумал бы, прежде чем переходить ему дорогу. – Он протянет лишь пару дней.

От этих слов Андресу стало не по себе. Он по-прежнему находился в сознании, хоть и с трудом. Нелегко было представить, что со дня на день он перестанет существовать.

– Это очень оптимистичный прогноз. К завтрашнему утру у него начнётся бред и он не очнётся.

– Вы ещё можете получить деньги и свободу, – сказал Хи. – Только надо вытащить его отсюда. Предложение действует, пока он жив.

Никто из надзирателей не вмешивался в разговор, потому что Валид был единственным, кто понимал английский. Они лишь в молчании смотрели на ногу Андреса и видели в ней провал своих надежд. Коротышка-Самир, ходивший за ним по пятам со свистком и не дававший спать всю первую неделю, застыл в ужасе. Он был похож на опоссума, готового броситься на землю и притвориться мёртвым.

– Как же ты собираешься его отсюда вытащить, если сам начальник тюрьмы его не отпустил? – спросил Валид.

– Мы устроим побег, – ответил Хи, и все посмотрели на него как на безумца. В том числе Ян и Андрес.

– А, понимаю, – сказал Валид, нарочито заговорщицким тоном. – Нас здесь в тюрьме сто шестьдесят человек. Мы подойдём к стене и соорудим горку из тел, как гимнасты. Внизу будут стоять самые крепкие, а сверху самые худые. Паренёк разбежится и взлетит на стену, ступая по нашим спинам. Перемахнёт через колючую проволоку и бегом до Гибралтара, где снимет деньги со своего счёта и выкупит всю эту тюрьму. Хотя погоди-ка, план же не удастся – у него больная нога и он не сможет добежать до города!

– Даже не побег, а скорее взрыв. Мы уничтожим это место, сотрём его из истории, – сказал Хи. – Ты и твои парни проникнете к пульту охраны и отключите защитную систему, а саму охрану свяжете. Или прикончите. Никто не будет жалеть этих выродков.

Сначала Валид нахмурился, ему показалось, что он недостаточно хорошо говорит по-английски. Затем до него дошло, и он засмеялся. Просьбу Хи Валид повторил на арабском для других надзирателей, и неловкие смешки послышались от каждого из них.

Привлечённая смехом, возле них приземлилась любопытная птица с чёрными крыльями и оранжевым брюшком. Горихвостка сделала несколько шагов в их сторону, посмотрела на всех по очереди каждым глазом и улетела.

– Знаешь, чем эта тюрьма отличается от других тюрем? – спросил Валид. В его голосе ещё проскальзывали весёлые интонации.

– Тем, что это задница мира, – ответил Ян. – Тут всем на всех наплевать.

– Здесь идеальная дисциплина, – поправил его Валид. – Ты можешь сказать, что здесь грязно, антисанитария, кормят убого. Здесь можно умереть от маленького пореза. Но чего здесь точно не отнять – дисциплины. Если кто-то в тюрьме получает удары – их наносим мы, надзиратели. Если кого-то избивают до полусмерти – это делаем мы. Никто из заключённых не нападает на другого без повода, потому что появимся мы и изобьём обидчика так, что три поколения его потомков не смогут поднять руку на другого человека. Здесь и раньше никого не убивали. В Марокко очень строгие законы для убийц, даже среди заключённых. Единственное, как здесь могли отомстить, – воткнуть нож в задницу. Она находится ниже пояса, значит, это не считается покушением на жизнь. Когда за дело принялись я и мои ребята – дисциплина стала идеальной. Здесь больше нет нападений. Знаешь, какие привилегии мы получаем за хорошую работу?

– Полагаю, срок вам за такое не скостят, – предположил Хи.