Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря

6 сентября в частном разговоре с советским полпредом в Лондоне английский министр экономической войны Х. Долтон сообщил, что позиция Англии по Прибалтике связана с позицией США, которые Лондон надеется втянуть в войну с Германией. «Позиция брит[анского] пра[вительства] здесь зависит целиком от позиции ам[ериканского] пра[вительства]. Между тем ам[ериканское] пра[вительство] (англичане недавно производили зондаж в Вашингтоне) не собирается признавать перемен, происшедших в Прибалтике и отдавать нам балтийское золото. Наоборот, ам[ериканское] пра[вительство] “замораживание” балтийского золота связывает с “замораживанием” французского, голландского, норвежского и т. д. золота. При таких условиях брит[анскому] пра[вительству] трудно пойти на “размораживание” балтийского золота и ликвидацию балтийских миссий в Лондоне. К тому же брит[анские] подданные имеют известные претензии к СССР в связи с событиями в Прибалтике». В этой ситуации английский министр советовал Москве пойти на улучшение отношений с Вашингтоном[1900].

14 сентября в беседе с первым заместителем наркома иностранных дел СССР английский посол в Москве зондировал советскую сторону на предмет начала переговоров о расширении торговых отношений вне зависимости от взаимных претензий по Прибалтике, которые Лондон хотел бы заморозить до конца войны или хотя бы на 9, на 6 или даже на 3 месяца[1901]. 9 октября советская сторона заявила Англии протест против ее действий в отношении прибалтийских судов и возложила на Лондон «ответственность за причиненные этим действием убытки». Москва требовала «устранения препятствий к немедленному выходу балтийских судов в СССР, а также разблокирования золотых запасов балтийских республик в Лондоне, по крайней мере, для покрытия текущих расходов названных судов». В ответ английский посол в Москве вновь предложил заморозить весь прибалтийский вопрос на 6 месяцев, а тем временем приступить к торговым переговорам. Советская сторона не отрицала возможности торговых переговоров[1902]

.

14 октября английское правительство реквизировало находящиеся в Англии прибалтийские пароходы, что, естественно, вызвало протест с советской стороны[1903]. 17 октября Лондон предложил Москве заключить «соглашение об оплате прибалтийских пароходов, временно реквизированных английским правительством», которое «принимает на себя все могущие произойти убытки»

[1904]. 22 октября английский посол в Москве в беседе с первым заместителем наркома иностранных дел А.Я. Вышинским подтвердил это предложение и заметил, что если оно «приемлемо для Советского правительства, необходимо создать комиссию и договориться о конкретной сумме в возмещение убытков». В ответ его советский собеседник от себя заметил, что «было бы проще пойти другим путем – вернуть принадлежащие СССР пароходы». Одновременно, стремясь ухудшить советско-германские отношения, Лондон предложил Москве договориться о тайном сотрудничестве, обещая со своей стороны консультироваться с СССР по вопросам послевоенного устройства, «по окончании войны не организовывать или не вступать в какой-либо союз, направленный против» него, признать де-факто советскую власть на территориях, вошедших в состав СССР в 1939–1940 гг., развивать англо-советскую торговлю и оказать содействие экспертами для усиления обороноспособности СССР и гарантировать безопасность советских границ с Турцией и Ираном[1905]

.

2 ноября в беседе с английским послом в Москве первый заместитель наркома иностранных дел А.Я. Вышинский напомнил, что до сих пор нет ответа на советскую ноту от 9 октября и не решен вопрос о возвращении на родину эстонских и латвийских моряков. Пообещав послать в Лондон новую телеграмму по этому вопросу, С. Криппс заявил, что «британское правительство весьма заинтересовано в скорейшем разрешении вопроса о реквизиции пароходов, и спросил, где и когда начнутся переговоры и сколько советское правительство потребует за чартер». Вышинский ответил, что «предложение британского правительства о чартере за реквизированные пароходы неприемлемо для СССР, т. к. мы не можем признать право британского правительства на реквизицию наших пароходов. Если же британское правительство действительно хочет решить этот вопрос, то оно должно устранить все препятствия, мешающие судам возвратиться в порты СССР»[1906]. В новой беседе 11 ноября «по поводу всех вопросов о прибалтийских пароходах Криппс сказал, что едва ли возможно их решить до заключения общего соглашения между Англией и СССР». В ответ Вышинский настаивал на удовлетворении советских требований, изложенных в ноте от 9 октября[1907].