Прибрежье: ураган (СИ)

Дин кивнул, с удовольствием отмечая, что Сэм отошел к камину в другом конце комнаты, а Оливия скрылась на кухне. Он быстро закинул камешек в рот.

– Зачем, зачем ты пришел? – Робин схватила Дина за руки и зашептала громко. – Я же предупреждала тебя, нельзя здесь появляться!

– Все хорошо, Робин, – шепотом ответил Дин. – Мы все продумали, у нас есть план. Мы поможем вам, не бойтесь. Единорогу тоже ничего не грозит.

– Единорогу? – Робин расширила глаза. – Ты ничего не понял! Беги немедленно!

– А вот и я, – возвестил Брэд Дуриф.

В его руках был большой графин с темной жидкостью. Фермер улыбался, но взгляд его метался с Робин на Дина и обратно, словно он боялся их разговоров.

– Очень хорошо, – улыбнулся Дин.

Слова Робин растревожили его, и сохранять спокойствие стало куда сложнее. Краем глаза Дин заметил, как Оливия, оставаясь в тени коридора позади Брэда Дурифа, выбирается из подпола. Люк она оставила открытым. Дина трясло всякий раз, когда смотрел на узкую черную щель вниз.

– Сегодня мы отмечаем самое темное время года, ночь, длиною в вечность, – провозгласил Брэд Дуриф, разливая по бокалам темно-красный напиток. – Сегодня из кромешной тьмы рождается солнце, чтобы вырасти и стать летом! Да принесет это лето богатые урожаи и приплоды, здоровых детей и зеленую траву!

– За солнце! – глубоким, совсем не человеческим голосом сказала Оливия, поднимая бокал.

– За солнце! – эхом отозвался Сэм.

– За солнце! – с чувством воскликнул Брэд Дуриф.

Дин поднял бокал, глядя на Робин. Та с трудом сдерживала слезы; ее пальцы скользили по стеклянному краю, и вино колыхалось, отливая разными оттенками красного.

– За солнце, – сказал Дин, коснувшись ее бокала кромкой своего.

Он улыбнулся, надеясь немного успокоить бедную женщину, поддержать ее, но Робин подняла на него взгляд, полный такой тоски, что улыбка Дина увяла сама собой. Ему показалось, что в черной щели подвала показался и пропал слабый отсвет огня.

Вино было густым, кисловато-сладким. Дин еще по запаху понял, что его готовили не люди, а когда во рту зашипел камешек, только укрепился в этой мысли.

Брэд Дуриф разрезал свое яблоко на четыре части и начал неторопливо есть.

– Оливия, что там с мясом? – спросил он.

– Мясо еще совсем жесткое, – ответила девушка, меняя местами яблоки и орехи на своей тарелке.

Волна жара бросилась Дину в лицо. Он был уверен, что это часть ритуала, и простые слова значили гораздо больше, чем можно было услышать. Интересно, чем заняты остальные? Все ли у них в порядке? Робин тихо плакала, поглаживая руку Дина. Он чувствовал, что женщина жалеет его, но все еще надеялся на надежный план и друзей. Свет из подвала теперь показывался чаще, но сразу пропадал, едва только Дин пытался присмотреться к нему.

– Как мясо, Оливия? – спросил вновь Брэд Дуриф, разделяя кусочки тыквы на части.

– Корочка еще недостаточно поджариста, – отозвалась та, кроша в свой бокал щепотку травы.

– Осталось недолго, – сказал Сэм.

Дин ел совсем немного, а пил и того меньше, но вдруг заметил, что стрелки часов заметно двигаются вперед, словно само время стремительно неслось мимо него. Он постарался сосредоточиться и услышать, как шумит в голове море, но вместо этого смог найти только смутный гул, какой бывает в ракушках. В черной щели подпола все ярче вспыхивало золотое свечение, и уже не пропадало, а лишь мягко мерцало. Было похоже, что нечто растет внутри или приближается к выходу. Часы показывали приближение полуночи.

– Оливия, когда будет готово мясо? – спросил Брэд Дуриф, раздавив орехи вилкой и смешав с соком яблок.

– Мясо готово, его можно подавать, – сказала Оливия, положив вилку справа от своей тарелки.

– Дело за малым, – спокойно произнес Сэм, глядя куда-то в стену.

На крыше что-то тяжело ухнуло, Брэд Дуриф поднял голову, но не увидел там ничего кроме потолка и балок, увешанных сушеными травами. Венички немного покачивались.

– Кажется, кто-то хочет войти, – сказал он, и тут же улыбнулся. – Но ничего у него не выйдет!

– Пожалуйста, отпусти его, Брэд! Он ни в чем не виноват, я прошу тебя! Дорогой мой брат, вспомни, как хорошо нам жилось прежде, зачем тебе все это? – торопливо и сбивчиво зашептала Робин, хватая брата за руки. – Отпусти его, он не должен страдать! У тебя есть я…

– Что за глупости ты говоришь, сестра? Никто не будет страдать, – Брэд Дуриф широко улыбался. – У нас все хорошо, а будет еще лучше! Ну, прекрати же, ты пугаешь Дина.

– Не особенно, – признался Дин. – Хм, у вас тут… э-э-э… штукатурка сыплется?

– О, ничего страшного, это, должно быть, какие-нибудь животные забрались на крышу.

Отдельные сухие листочки уже кружились в воздухе, оседая на столе, но Дин смотрел не на них. Его взгляд был прикован к откинутому люку, ведущему в подвал. Свечение сейчас стало ярким и почти равномерным, и Дин был уверен, что вот-вот увидит его источник. Брэд Дуриф тоже повернулся, проследив за взглядом Дина, и, кажется, обрадовался.

– Очень хорошо, как раз вовремя!