Прибытие

Опричник злобно сверкнул глазами в мою сторону, но не посмел ослушаться. Покорно поклонившись кнесу, он направился к двери, через которую мы вошли в тронный зал.

— И убери за собой, Грижа, — остановил его кнес. — Негоже нам с дорогим гостем омрачать знакомство таким досадным недоразумением.

Опричник не удосужился марать свои руки. Он еще раз смерил меня взглядом, полным презрения, и, щелкнув пальцами, удалился. Тут же откуда-то из-за трона выбежали двое абсолютно голых юношей. Они подхватили тело убитого и унесли его туда же, за трон. Судя по звукам, в дальнем конце зала была еще одна дверь.

— Это что сейчас было? — раздался в моем шлеме голос Ковалева. — Ты же тоже их видел, Герман?

Хлопнули двери, и мы с кнесом остались наедине. С минуту мы стояли друг напротив друга. Сюрреализм: деревянный замок, живой огонь, запахи копоти, гари и свежей крови. Двое мужчин из двух разных временных пластов. Средневековый князек в золоте и бархате и космонавт в облегающем скафандре. Причем первый был представителем будущего, а второй прибыл прямиком из прошлого.

Старик, стуча каблуками кожаных черных сапог, прошелся передо мной слева направо, словно изучая. Поскрипывали половицы, эхо шагов гулко разлеталось по большому залу, трещали коптящие светильники. Затем он подошел ближе и рассмотрел мой дрон, зависший у меня над левым плечом.

У меня в голове промелькнула мысль: «А он не особо удивлен, похоже. Его челядь после фокуса с дроном была в шоке, а этот старик разглядывает меня и ИКАС, будто оценивает. Даже не так. Он словно сравнивает с чем-то…»

Цокнув языком, кнес стремительно, совсем не по возрасту бодро прошел к своему трону и уселся на него. Мне присесть он не предложил. Да, собственно, и некуда было.

— Что ж, Герман, — уверенно и даже по-деловому начал правитель. — Меня величают Владеймиром вторым. Я сын Гарача Великого, правитель Малой Пустоши! Полноправный и единоличный кнес Чарской Кнежити. Чью силу в Великой Пустоши представляешь ты, чародей?

На чародея я не обиделся — пусть думает, что хочет. Немного поразмыслив, я осторожно произнес:

— Я сразу хотел бы уверить тебя, кнес Владеймир, правитель Малой Пустоши, что ни я, ни мои люди не оспариваем и не собираемся оспаривать твою власть в этих землях.

Кнес прищурился и кивнул одобрительно.

— Наше появление в этом мире продиктовано случаем или волей богов, если тебе угодно.

Первое зондирование местной культуры тут же принесло свои плоды. Кнес не поправил меня после фразы про богов, а лишь повторно кивнул, что говорило о вероятном политеизме, царившем в их мире. Я отметил про себя этот важный факт и продолжил:

— Я представляю расу людей. Могучую, древнюю космическую расу.

— Вы прибыли из созвездия Альфа Центавра? — спокойным, даже несколько будничным тоном поинтересовался кнес. У меня в наушнике тут же заголосил наш геолог:

— Поразительно! Они сохранили в своем мире астрономию!

Но я не спешил разделить его восторг, что-то меня настораживало в спокойствии старика.

— Нет, кнес. Мы прибыли из другой галактики.

— Что такое галактика? — немного нетерпеливо спросил старик, и в шлеме раздалось разочарованное «… ну вот».

— Я отвечу тебе, после того как ты поведаешь, откуда тебе известно название ближайшего к нам созвездия?

Кнес прищурился, наклонил к плечу голову, словно прислушиваясь к самому себе и, вероятно, приняв для себя какое-то решение, ответил:

— На правах хозяина и правителя этих земель я имею главенство перед тобой, чужак Герман. Ты не в силах навязывать мне свою волю. Кнес на то и кнес, чтобы нести тайное знание о мире, в котором правит. Это моя первая и последняя уступка тебе, чужак. Я отвечу первым на твой вопрос только потому, что ты еще мало знаешь о моем мире.

Я учтиво кивнул, соглашаясь с тем, что в чужой монастырь со своим уставом соваться не стоит, и приготовился слушать.

— У меня нет причин не верить твоим словам, чужак, — начал правитель. — Ты прибыл на летающей ладье, каких в моем мире нет, обладаешь силой богов, коих мы чтим многие сотни лет, способен призывать разрушительные огненные шары. Я допускаю, что прибыл ты действительно из царства Лаога.

Кнес встал со своего трона, медленно подошел к тому самому окну с занавеской и продолжил, глядя в ночь: