Придворное общество

При описании двора, подобающего большому особняку, Энциклопедия говорит: проект двора должен «свидетельствовать о положении человека, живущего в доме»[73]. Образ подъездного двора следует оживить в памяти, когда мы проходим по пути, ведущему к Версальскому дворцу. Чтобы выразить достоинство и значение короля,

одного двора было недостаточно: сначала перед нами широкий подъездной двор, который должен пройти или проехать прибывающий с запада гость и который более напоминает открытую площадь, чем двор в точном смысле этого слова. По сторонам его к дворцу ведут две аллеи, каждая из которых проходит вдоль вытянутого с запада на восток флигеля, предназначенного, прежде всего, для канцлеров и министров. Затем мы подходим непосредственно к дворцу. Пространство двора сужается. Мы проезжаем через квадратный двор, вливающийся в другой, меньший по размеру. Оба эти двора составляют «Королевский двор» (Cour Royale). И, наконец, попадаем в третий, еще меньший, мраморный двор, который с трех сторон окружает центральный дворец. Сама эта средняя часть так велика, что внутри она образует еще четыре маленьких двора, по два слева и справа. И здесь, на втором этаже этого центрального дворца жили король и королева с их прислугой. Самую большую часть «Королевского двора» образуют две узкие пристройки центрального дворца, к которым с севера и с юга присоединяются два громадных вытянутых в длину крыла. В северном крыле находится капелла и отделенное от нее небольшим двором помещение для оперы, в южном — покои принцев королевской семьи и брата короля. И все это сооружение с его крыльями и дворами, с сотнями апартаментов, тысячами комнат, с большими и малыми, то темными, то светлыми переходами — и составляло, по крайней мере, в эпоху Людовика XIV, местопребывание двора и придворного общества.

3.

Всегда имеет известное значение то, какой из функций жилища придают особенное значение, отводя ей пространство или пространства в центре своего дома; и это особенно справедливо для «ancien régime», где высший слой общества, и прежде всего король, не снимал готовые здания, заполняя их потом сообразно обстоятельствам и экономии, но где потребности в жилье, и в первую очередь потребности в престиже, изначально определяли расходы, а тем самым и организацию постройки.

Поэтому небезынтересно, что из окон средней комнаты можно было по прямой линии увидеть весь въездной пандус, мраморный двор, «Королевский двор», да еще и всю ширь подъездного двора: эта комната предназначалась для спальни короля.

В этом расположении, несомненно, выразилось не что иное, как кап риз, часто встречавшийся в загородных резиденциях знатных вельмож. Они также охотно отводили центральному помещению второго этажа функцию спальни[74]. Размещение комнат во дворце показывает, насколько король чувствовал себя здесь хозяином дома. Однако, как уже было сказано выше[75], эти функции — короля и хозяина дома — слились в правление Людовика XIV в такой мере, которую мы поначалу даже не можем себе представить. Величие короля как государя сказывалось в организации его домохозяйственных функций. Король был в известном смысле хозяином дома во всей стране и государем страны даже в своих, казалось бы, самых приватных покоях. Устройство королевской спальни — и не одной только спальни

— теснейшим образом связано с этим обстоятельством. Эта комната, как известно, была местом исполнения своеобразного ритуала, едва ли уступавшего в торжественности государственной церемонии. Этот ритуал наглядно показывает, до какой степени здесь были слиты воедино характер властителя как хозяина дома и характер его как короля.

Церемонии в спальне Людовика XIV упоминаются достаточно часто. Но в этой связи недостаточно рассматривать их как курьез, как запылившийся экспонат в историческом музее, в котором зрителя изумляет разве что некоторая его редкость и непривычность. Здесь важнее всего шаг за шагом вдохнуть в них жизнь настолько, чтобы возможно стало понять в них структуру и способ функционирования той придворной фигурации, фрагментом которой они являются, а вместе с тем характеры и настроения людей, которые составляли эту фигурацию и носили ее отпечаток.

Как пример структуры, техники и законченности форм придворной жизни опишем здесь для начала — в подробностях, шаг за шагом, как мы сегодня описывали бы трудовой цикл на фабрике, или движение по инстанциям в конторе, или королевский ритуал примитивного племени, — одну из церемоний, разыгрывавшихся в спальне короля. В узком смысле эта церемония представляла значение, а в широком смысле также и тип его господства. Речь идет об «утреннем туалете» короля, ритуале его вставания с постели[76].

4.