Придворное общество

Нечто подобное обнаруживается и здесь, в этом показательном разговоре между Сен-Симоном и дофином. Этим разговором и своей тактикой в нем Сен-Симону во всех отношениях важно обеспечить себя самого большим значением и властью и завоевать доверие дофина. Нечто по видимости «предметное» — жалоба на унижение своей касты — само оказывается в то же время чем-то в высшей степени «личным». Сен-Симону лишь тогда возможно будет выставить себя самого в выгодном свете, если он до мелочей точно учтет ситуацию того, перед кем он хочет достичь значимости, если он постоянно будет принимать в расчет его собственные интересы, его собственное стремление к значимости. Именно поэтому, в соответствии со строем придворного общества, «как» поведения получает здесь такое большое значение и такую тщательную отделку. Целью этой и подобных ей бесед никогда не бывает исключительно какая-либо предметная цель, которая в конце беседы становилась бы явной, как, например, подписание договора. Этой целью всегда является в то же время установление определенного отношения между самими собеседниками. Такое общение с людьми никогда не является только средством для цели, но в нем всегда есть в то же время нечто от самоцели. Форма и тактика, «как»

[105] или ведение боевой игры в напряжении между собеседниками требуют постоянного испытания соотношения сил между ними, которое затем, если оба найдут в этом удовлетворение своих интересов, может закрепиться в относительно устойчивом отношении.

У буржуа, занятого профессиональной деятельностью — например, купца, — также есть своя тактика и свои специфические формы общения. Но ему лишь очень редко бывает важен человек сам по себе, весь человек, в та кой степени, как придворному, ибо последний, в общем и целом, состоит с другим человеком своего общества в устойчивом пожизненном отношении. Все эти придворные люди в большей или меньшей степени, смотря по их положению в придворном обществе, отданы во власть друг друга как друзья, враги или относительно нейтральные лица, без какой-либо возможности избежать этого. Уже поэтому для них всегда и при всякой встрече необходима чрезвычайная предусмотрительность. Предусмотрительность или сдержанность есть, соответственно, одна из важнейших доминант придворного общения. Именно потому, что всякое отношение в этом обществе является долговременным, одно-единственное необдуманное высказывание также может иметь долгосрочное действие. Буржуа в своей профессиональной практике, напротив, в значительно большей степени ведут переговоры ради определенной, точно ограниченной во времени и пространстве цели. Другой человек интересен им, в первую очередь, в прямой или косвенной связи с определенной, осознаваемой при всякой встрече предметной ценностью (Sachwert) и лишь во вторую очередь — как лицо. Встреча не состоится, отношение будет разорвано, люди быстро разойдутся в разные стороны, если предметные возможности, которые предлагает один человек другому, покажутся не достаточно благоприятными. Для профессионального общения с людьми, соответственно, в противоположность придворному общению, решающее значение имеет возможность расторжения человеческих отношений, возможность их ограничения во времени. Устойчивые отношения ограничены сферой частной жизни. И, как известно, в буржуазных обществах на считающиеся нерасторжимыми частные отношения тоже во все большей мере распространяется всеобщая расторжимость и переменчивость личных отношений, характерная для профессиональной области.

3. Придворная рациональность (обуздание аффектов ради определенных жизненно важных целей).

То, что «разумно», или «рационально», зависит в каждом случае от структуры общества. То, что мы на овеществляющем языке называем «разумом» или «ratio», выступает на авансцену всякий раз, когда приспособление к определенному обществу и самореализация, сохранение в рамках этого общества требуют специфической предусмотрительности и расчета, а значит, сдерживания краткосрочных индивидуальных аффектов. «Калькулирующий» расчет или рациональность составляет только особый случай более обширного феномена. То, что рациональность характерна не только для буржуазного человека западной культуры, показал Макс Вебер в своих статьях по социологии религии. Но никто до сих пор еще не подчеркивал достаточно внятно, что и на самом Западе наряду с буржуазной, капиталистической рациональностью существовали и, конечно, существуют и другие типы рациональности, рожденные другими факторами общественной необходимости.

С одним из этих небуржуазных типов рациональности мы сталкиваемся при исследовании королевского двора. До сих пор мы уже привели целый ряд примеров специфической придворной рациональности: точный расчет меры и характера украшения, подобающего дому, структура процедуры «утреннего туалета короля» и организации этикета вообще, самообладание короля в общении с Сен-Симоном в рамках «вечернего туалета короля» и т. д.[106]