Приграничье (тетралогия)

— Сам как-нибудь, — отказался я, чувствуя, как накатывает колючая волна магического излучения. Не иначе братья какое-то мощное заклинание в действие привели. Не к добру это. К тому же перестроенная в крепость девятиэтажка внутренним зрением и вовсе полусмазанной видится. А это значит — защитные чары запущены на полную катушку.

Я выскочил из саней и направился к трепавшимся у крыльца особняка Рустаму и Рашиду.

— Чего? — обернулся ко мне Зубастый.

Я не стал тянуть кота за причинное место.

— Если точки осмотреть не получится, поехали отсюда, короче. Может, на юго-восток скататься успеем.

— Почему не получится? — заулыбался Рустам и указал на двухэтажный барак через дорогу. — Рашид говорит, позавчера ребята из СЭС вон тот дом сверху донизу облазили.

— Адрес какой? — прищурился я.

— Тепличная, семнадцать, — поправил ремень свисавшего с плеча АКСУ Рашид.

— Есть такая буква, — восстановил я в голове отметки на карте и повернулся к Зубастому. — Под номером два сразу после Потребительской шла.

— Вот и здорово, — подтолкнул меня к саням Рустам. — Сейчас догоню.

— Пошли, короче, — не сдвинулся я с места. — Если штурм начнется, толком ничего не посмотрим.

— Да какой штурм? — отмахнулся Зубастый. — Чё смеяться?

— А вот это, кстати, запросто, — поддержал меня караульный. — В любую минуту. Мы все ждали, что к нам расквартированных у Юго-восточных ворот пограничников перекинут, но их Гарнизону для усиления передали.

— Да ну? — поразился Рустам. — А чего тогда гимназистов так мало?

— Гимназистов немало, — заулыбался Рашид. — Просто они люди занятые, по улице не шатаются.

— Не свисти, — поморщился Зубастый. — Я ж не слепой.

— Да не знаю я, в чем дело, — сознался дружинник. — То ли у них разброд и шатание после смерти Бергмана начались, то ли специально в резерве держат…

— В резерве? На хрен бы он кому сдался.

— Не, Энигма, ты политической ситуацией вообще не владеешь, — покачал головой Рашид и указал на интересовавшее нас здание. — Пошли, провожу. Заодно и потрещим по дороге.

— Ага, просветишь меня темного, — скрыл свое раздражение Зубастый. — Будем брать с собой кого?

— Смысл? — пожал я плечами и пошел вслед за караульным.

— Что горожане на подступах к Форту стоят, слышали? — переходя разбитую автомобильными шинами дорогу, развернулся к нам Рашид. — Думаете, они из-за Гарнизона на штурм не идут? Да Гарнизон они хоть завтра в тонкий блин раскатают. Колдунов они боятся, колдунов. Гимназисты им такой судный день устроить могут…

Я перебежал через дорогу и остановился посмотреть на бригаду ремонтников, расчищавших от снега и наледи трамвайные пути. Не иначе сюда минометы перекинуть хотят. Вон и контактная сеть восстановлена.

— А чего ждут тогда? — спросил Рустам.

— Приказа ждут. А приказа нет. Говорят, Воевода до сих пор миром конфликт разрешить пытается.

— Мудак, — выругался Зубастый.

— Политик, — поправил его дружинник. — Город, знаешь, какую силищу собрал? И что нам пиррова победа даст? Уж лучше пока на уступки пойти. Придет еще наше время.

— Сюда? — уточнил я у доставшего сигареты дружинника и остановился на крыльце барака.

— Ага, — кивнул тот. — Вы идите, я покурю пока.

— Иди один, — отправил меня внутрь Рустам и развернулся к Рашиду: — Много народу сюда согнали?

— Да уж порядочно, — кивнул дружинник. — Мои парни уже третьи сутки на казарменном положении.

Я зашел в подъезд, стены которого были покрыты плесенью, и принюхался. Затхлый воздух оказался неожиданно влажным и теплым. И чувствовался в нем какой-то странный аромат. Если бы не химикаты, которыми работники СЭС щедро полили пятна расползшейся по полу и стенам жгучей плесени, может, и удалось бы его опознать. А так — воняет и воняет. Но Севером точно не пахнет. Скорее тут алхимия замешена. Что и требовалось в общем-то доказать — выброс наверняка связан с активностью братьев. Пустышка.

Решив для очистки совести заглянуть на второй этаж, я поднялся по скрипучей лестнице и закрыл глаза. Немного постоял и слегка ослабил щиты. Внутренним зрением уходящий в глубь дома коридор виделся блекло-сиреневым, у потолка клубились обрывки непонятных чар, а на полу черными зеркалами блестели оставшиеся после разлитых химикатов пятна. Нет, точно — пустышка. Я даже для себя не мог сформулировать, что ожидал почувствовать, но в одном был уверен на все сто: здесь этого нет и никогда не было.

— Руки вверх! — нацелил на меня карабин совсем молоденький парнишка в шинели с пустыми петлицами, выскочивший из квартиры в дальнем конце коридора. — Проверь его!

Из противоположной двери вальяжно вышел еще один рядовой. Но этот сразу видно — тертый.

— Успокойся, он с Рашем пришел, я в окно видел. Чего тебе… коллега?

— Осмотреться надо, — сразу сообразил я, что означает заминка в обращении. Не рискнул, значит, уродом открыто назвать? Хрен с тобой, некогда мне. — И доложить.

— Чего смотреть здесь? — взвился молодой. — Не положено! Надо его старшине сдать!

— Заткнитесь, думать мешаете! — рявкнул кто-то из квартиры, окна которой выходили прямиком на Пентагон. — Пусть зайдет.