Прииск «Безымянный»

– Семененко, Рексу причитается дополнительная пайка. Заработал пёс. Я пошёл проверять другие участки, а вы тут разбирайтесь сами. Потом доложите.

– Может, воды хотел напиться или руки помыть, да поскользнулся? – послышался голос другого охранника.

– Вот и напился на свою голову. Кувыркнулся в воду – и конец…

В конце дня на столе начальника лагеря майора Белова лежала докладная старшего конвоя – старшины Еременко. Он писал, что причиной смерти з/к Левкова Е. Ф., по кличке Помор, уроженца города Архангельска, 1913 года рождения, стало попадание в полынью, из которой он не смог выбраться, вследствие чего утонул.

«Тело утонувшего Левкова не найдено. Из-за сильного течения реки оно снесено под лёд, глубина которого местами достигает двух метров», – так заканчивалась его докладная, аккуратно подшитая в толстую книгу, в которую собиралась текущая информация по лагерю.

* * *

Трясущегося от волнения Жеку закутали в оленью шкуру и посадили в нарты.

– Ну, всё, мужики, я на воле. Наконец-то сбылось, – бормотал он без умолку, ещё не веря в своё спасение. – Надо быстрее уезжать, пока меня не хватились. Промашка вышла, чуть не застукали. Молодой охранник…

Он матюгнулся и стал ругать конвоиров и проклинать лагерь, из которого только что убежал. При этом не забывал поторапливать Семёна. Но тот и без него знал, что надо делать. Едва беглый зэк сел в нарты, олени рванули во весь опор. Будто соревнуясь с северным ветром, они мчались прочь от этого страшного, богом забытого места, где смерть несётся по пятам за каждым. Когда отъехали достаточно далеко, Семён остановил упряжку.

– Мы в безопасности. Тепереча нас даже пуля не догонит. Дай-ка я погляжу на этого беглеца, из-за которого рисковал своей головой. Иван говорит – ты хороший человек, – соскакивая с нарт, подошёл он к Жеке. – Если бы не он, я бы не стал связываться с тобой. Я вообще зэков не люблю, от них только беда. Зачем их сюда столько понагнали?! Стоко лагерей вокруг понастроили и во всех сидят эти зэки. Горы рвут, дороги пробивают, уже и так всех зверей разогнали. Так, глядишь, скоро всю тайгу загубят и за нас примутся. А как кто сбежит – так жизни нет никому: по тайге военные шныряют, народ гоняют, давай лови им того беглеца. Хоть живого, хоть мёртвого, а найди и привези.

Не обращая внимания на его причитания, Жека твердил о погоне и, не выдержав, заругался:

– Чего… стоим? Кого ждём? Сеня, кончай базар. Погнали!

Жеку можно было понять: оказавшись на свободе, не хотелось снова возвращаться за колючую проволоку, где ждут унижения, пытки и даже смерть.

– Успокойся, – остановил его Иван. – Сейчас ты в полной безопасности. Если вдруг даже хватятся тебя, охранники в тайгу не полезут. Ты же сам знаешь – не на чем. Да и зачем из-за одного беглого зэка, который сам в тайге замерзнёт, поднимать весь караул в ружьё? Сейчас мы едем в зимовье Семёна.

На Жеку его слова подействовали успокаивающе, и постепенно тот пришёл в себя. Расспросив, как удалось организовать побег, он даже стал подшучивать над своими спасителями.

– Ну, Иван ты вырядился! Прямо чучело болотное. Я, как тебя увидел, подумал, конвоир поднялся из засады. Уже хотел мочить.

* * *

Зимовье Семёна представляло рубленую избушку с двумя узкими нарами и небольшим столом между ними. Прямо над столом белело маленькое окошко, закрытое обломками стекла. Сбоку от двери виднелось отверстие для печной трубы. Чтобы избушка не загорелась, Семён обил дырку жестью от консервных банок. Разгрузив нарты, он быстро установил свою походную печку и сразу раскочегарил. В зимовье стало тепло. На одних нарах, надставленных с боку жердями, теперь предстояло спать Ивану и Жеке.

– Иван, у нас, однако, осталась бутылка спирта, давай оприходуем, – закончив с приготовлением ужина, сказал Семён. – Надо выпить за освобождение зэка. Из лагеря сбежать – это тебе не сохатого завалить. Так ловко уйти удаётся не каждому.

На столе в основном были мясо и рыба, припасённые охотником.

– Ну, за успешную операцию и Жекину свободу! – разлив разведённый спирт по кружкам, сказал Иван.

Резкий водочный запах разнёсся по зимовью, ударил в нос. Жека, как именинник, гордо поднял голову. Выдохнув, он задержал дыхание и опрокинул целую кружку в рот.

– За свободу! – поддержал его тост Семён. Все ещё раз опорожнили кружки и, заметно повеселев, накинулись на варёную оленину.

– Теперь слово за мной. Давай ещё по одной, – переведя дух, предложил Жека. Бог любит троицу.

Семён послушно закивал тяжёлой головой. Сейчас охотник согласился бы пить за что угодно и за кого угодно.

– Мужики, я перед вами в неоплатном долгу. Всё получилось лучше не придумаешь. Обошлось даже без единого выстрела. Давайте выпьем за вас и за постоянную удачу, пусть она всегда останется с нами.

Иван и Семён потянулись за кружками.

– Эта зона у меня вот здесь сидит. – Жека похлопал себя по заднице и матерно выругался. – Ироды, душегубы проклятые, столько народа загубили. Как я их ненавижу!

Неожиданно Семён пришёл в себя и, раскачиваясь из стороны в сторону, сердито пробурчал: