Прикажите мне, принцесса (СИ)

Именно за этот голос Софии выговаривали воспитатели, советуясь с королевой, как поступить — поить девочку отварами для огрубления голосовых связок или использовать вадрит, ведь принцесса не может разговаривать таким несолидным тоном. Еще в детстве голос Софии был слишком нежным даже для ребенка.

И Элейн ни за что бы не спутала его с другим.

Она прислушалась еще более жадно. Тихие реплики, легкое раздражение, спешка, тень страха…

— …Если кто-то при дворе успел заподозрить Феретти в реваншизме из-за его выступления, нельзя позволять, чтобы подозрения окрепли! — Обладатель этого голоса говорил громче и напористее остальных. — Никаких упоминаний Молионов хотя бы до конца расследования! И поторопись, Грей. Если ничего не выйдет с тайными действиями, я за то, чтобы заявить о себе!

— Для восстания еще рано, — ответил другой, спокойно-ленивый, с хрипотцой, голос. — Сначала нужно либо снискать большую поддержку, либо отсечь явных противников. Впрочем, у нас еще будет время все это обсудить…

Он говорил что-то еще. Элейн перестала вслушиваться и, крадучись, отошла от двери.

Реваншисты и династия Молион. Все яснее ясного.

София здесь с той же целью, что и ее сестра.

Пожалуй, Эреол был прав. Давно Элейн не испытывала такого желания… нет, не броситься на Софию с объятиями в буквальном смысле. Признаться во всем, поделиться планами, затеять, как в детстве, новую игру — с более высокими ставками, зато общую, где у них будет общая цель, единство, сестринская поддержка…

Она замерла на выходе, куда неспешно брела, потеряв интерес к деталям разговора.

Цель одна. Претенденток двое.

И за Софией стоят какие-то люди, которым, возможно, на троне будет удобна именно младшая наследная принцесса.

Общее дело могло оказаться и причиной раздора.

Вот теперь есть о чем говорить с Эреолом.

***

— А ты времени зря не терял, — заметила Элейн, откидываясь на резную спинку скамейки. При дворе подобное считалось дурным тоном — даме положено держать спину прямо и позволяется лишь слегка наклонить голову над шитьем. Но на улице никто не обращал внимания.

Напротив, через дорогу, возвышалось белоснежное здание Королевского управления строительства. Прокладка трактов и мостов, возведение приютов и работных домов для бедных, строительство заводов, целый этаж архитекторов и декораторов, занятых благоустройством и расширением королевского дворца — все помещались под этой остроконечной крышей, украшенной мелкими окошками. Над входом, над массивным красным козырьком, с которого свисал похожий на тыкву фонарь, виднелся черно-бордовый герб Кервелина — змея со стрелами во рту. А у входа галдела и возмущалась группа людей.

— Мое дело — только распространять листки. Это не я, а ты не теряла времени даром, — невозмутимо, как всегда, откликнулся Эреол. — Это же ты подобрала казначейский отчет и написала текст. Вот они и пришли требовать компенсацию.

— Можно подумать, без меня ты не составил бы такую листовку сам, — скептически протянула Элейн. Эреол неопределенно пожал плечами.

«Отдайте наши дома!» — гласил плакат над демонстрацией.

Да, людей было мало и, наверное, в масштабах страны этот всплеск возмущения мог вообще остаться незамеченным. Но для Элейн и Эреола это была первая маленькая победа. Аудитория «Листка госпожи Вирузим» на этот раз не ограничилась сплетнями, а попыталась отстоять свои права. Последний выпуск вышел вчера — юбилейный, десятый; посвящен он был строительству Бастионного торгового тракта — широкой дороги через наименее опасные перевалы Бастионных гор. Она пригодилась бы не только торговцам — путешествовать через горную цепь стало бы намного легче. Строительство начали в прошлом году, и король распорядился снести несколько деревень, которые располагались на удобных плоскогорьях. Жителям не выплатили компенсации, предоставили только комнаты в приюте и пообещали когда-нибудь, как только возникнет возможность, построить новые деревни.

Приюты находились на окраине Кадмара. И с первой пачкой этой партии листков Эреол отправился именно туда. Ведь из казначейского отчета следовало, что деньги на деревни были давно выделены. Только странным образом не дошли до тех, кому предназначались.

— Посмотрим, что им ответят, — задумчиво сказал Эреол. — Признают законность претензий или отправят прочь с такими «доказательствами», как наш листок.

— Отправят, — скептически предположила Элейн.

— Как знать. Ситуация мелкая, но взрывоопасная. Жаль, для восстания еще рановато. Зато скоро можно будет и напомнить, что Кервелин занял чужое место, и призвать задуматься, не лучше ли жилось при Молионах…

— Не лучше. Золотой век — это утопия. Он невозможен даже в будущем, а тем более — в недавнем прошлом, — буркнула Элейн. Она по малолетству не помнила всех нюансов политики и экономики в Ивстане до угларского завоевания, но была хорошо знакома с историческими хрониками. Проблем при Молионах хватало. Даже со скидкой на пристрастность угларских историков.