Приключения

ства! Уже много веков никто не оспаривает наших прав на владение провинциями, приспособленными к государ¬ ственному устройству Венеции, чьи нужды и желания они удовлетворяют, — провинциями, которые с доблестью завоевали наши предки и которые неотъемлемы от нас так же, как наши закоренелые привычки; и все же они становятся предметом алчной зависти нашего соседа, и мы своей все растущей слабостью потворствуем его тще¬ славной политике. Синьоры, размышляя о нравах и стра¬ стях людей, я теряю всякое к ним уважение, а когда я изучаю их склонности, то чувствую, что цредпочел бы ро¬ диться собакой. Кто станет спорить, что среди всех пра¬ вителей на земле австрийский император одержим самой неутолимой жаждой власти? — Вы полагаете, досточтимый синьор, что он пре¬ восходит в этом даже государя Кастилии? Тогда вы недо¬ оцениваете страстное желание испанского короля присо¬ единить Италию к своим владениям. — Габсбурги или Бурбоны, турки или англичане — всеми ими, как видно, движет одна и та же неукротимая жажда власти; и вот теперь, когда Венеции не на что больше надеяться, кроме сохранения ее нынешних преимуществ, ничтожнейшее из наших владений стано¬ вится предметом завистливых вожделений наших врагов. Это кипение страстей так изнурительно, что поневоле за¬ хочешь покончить с правительственной деятельностью и удалиться в монастырь на покаяние! — Всякий раз, когда я вас слушаю, синьор, я ухожу Отсюда умнее, чем пришел! Иоистине стремление чуже¬ земцев ущемить наши права, обретенные — это. можно сказать с уверенностью — нашей кровью и нашими день¬ гами, со дня на день становится все заметнее. Если оно вовремя не будет пресечено, у Святого Марка не оста¬ нется в конце концов и клочка земли, достаточного, чтобы к нему могла причалить хоть одна гондола. — Достопочтенный синьор, прыжки Крылатого Льва становятся короче, иначе подобных вещей не случалрсь бы! Мы бессильны теперь убеждать или приказывать, как в прежние времена, а в наших каналах вместо тяжело груженных парусников и быстроходных фелукк плавают лишь скользкие водоросли. — Португальцы нанесли нам непоправимый урон — ведь без их африканских открытий мы все еще могли бы 163

держать в своих руках торговлю с Индией. Всем сердцем ненавижу эту нечистую нацию, помесь готтов с маврами! — Я воздерживаюсь от суждений относительно их происхождения или поступков, друзья мои, чтобы пред¬ убеждение не могло разжечь в моем сердце чувства, не¬ подобающие человеку и христианину. В чем дело, синьор Градениго, о чем вы задумались? Третий член Тайного Совета, оказавшийся человеком, уже знакомым читателю, не произнес ни слова, с тех пор как ушел обвиняемый; теперь он медленно поднял го¬ лову, выведенный этим обращением из состояния задум¬ чивости. — Допрос рыбака оживил в моей памяти сцены дет¬ ства, — ответил он с оттенком искренности, какую редко можно было здесь услышать. — Я помню, ты говорил, что он твой молочный брат, — заметил собеседник, с трудом подавляя зевоту. — Мы вскормлены одним молоком и первые годы на¬ шей жизни играли вместе. — Такое мнимое родство часто доставляет неприятно¬ сти. Рад, что ваша озабоченность не вызвана никакой другой причиной, ибо я слышал, что ваш юный наследник в по¬ следнее время проявил склонность к распущенности, и опасался, не стало ли вам, как члену Совета, известно что- либо такое, о чем, как отец, вы предпочли бы не знать. Выражение высокомерия мгновенно исчезло с лица синьора Градениго. Он украдкой недоверчиво и пытливо взглянул на собеседников, сидевших с опущенными гла¬ зами, стремясь прочитать их тайные мысли, прежде чем рискнуть обнаружить свои. — Юноша в чем-нибудь провинился? — спросил сенат- тор неуверенно. — Беспокойство отца вам, конечно, по¬ нятно, и вы не будете скрывать от меня правду. — Синьор, вы знаете, агенты полиции весьма дея¬ тельны, и почти все, что становится известно им, доходит до членов Совета. Но даже в самом худшем случае речь идет не о жизни или смерти. Легкомысленному юноше грозит всего лишь вынужденная поездка в Далмацию или приказ провести лето у подножия Альп. — Что делать, синьоры, юность —пора безрас¬ судств, — заметил отец, облегченно вздохнув. — И, по¬ скольку всякий, кто дожил до старости, был некогда мо¬ лод, мне незачем тратить лишние усилия, чтобы пробудить №