Приключения

нию к городу. Рыбак повернулся и поплыл с трудом, ибо голод и утреннее напряжение истощили его силы; он не сводил глаз с темного пятнышка, которое, как он твердо знал, было лодкой браво. Якопо не отрываясь следил за всем происходящим, до предела напрягая зрение. Преимущество его положения состояло в том, что он все видел, сам оставаясь незамечен¬ ным. Он видел, как кармелит совершал отпущение грехов, а затем подошла большая лодка. Он услышал всплеск бо¬ лее громкий, чем удар весел о воду, и увидел, как уно¬ сится на буксире пустая гондола Антонио. Едва гребцы республиканской гондолы успели взметнуть воды лагун своими веслами, как его собственное весло пришло в дви¬ жение. — Якопо! Якопо! — пугающе слабо донеслось до его ушей. Якопо узнал этот голос и сразу же понял все, что про¬ изошло. Вслед за криком о помощи послышался шум волны, вспенившейся перед носом гондолы браво; Звук рассекаемой воды был подобен дыханию ветра. За кормой оставались рябь и пузыри, словно обрывки облаков, гони¬ мых ветром по звездному небу; могучие мускулы, которые уже показали в этот день такую исполинскую силу на гонках гондол, теперь, казалось, трудились с удвоенной энергией. Сила и ловкость чувствовались в каждом взмахе весла, и гондола темным пятном летела вдоль светящейся полосы подобно ласточке, касающейся воды своим крылом. — Сюда, Якопо... ты правишь мимо! Нос гондолы повернулся, и горящие глаза браво уло¬ вили очертания головы рыбака. — Быстрей, Якопо, друг... нет сил! Вновь рокот волн заглушил голос рыбака. Якопо бе¬ шено заработал веслом; при каждом ударе легкая гон¬ дола словно взлетала над водой. — Якопо... сюда... дорогой Якопо! «— Да поможет тебе матерь божья, рыбак! Я иду! — Якопо... мальчик! Мальчик! Вода забурлила, рука мелькнула в воздухе и исчезла. Гондола подплыла к месту, где она виднелась только что, и, задрожав, мгновенно остановилась, повинуясь обрат¬ ному взмаху весла, согнувшему ясеневую лопасть, как тростинку. 202

Плеск весел и звук от погружения в воду тела Антонио смешались с шумом моря.

Лагуна закипела от этих неистовых движений, но, когда волнение улеглось* вода стала вновь безмятежно¬ спокойной, как отражавшийся в ней синий небосвод. — Антонио! — вырвалось у браво. Ужасающее безмолвие последовало за этим зовом. Ни ответа, ни признака человеческого тела. Якопо стиснул рукоять весла железными пальцами; звук. собственного дыхания заставил его вздрогнуть, Повсюду, куда ни устремлялсц его лихорадочный взгляд, он видел глубокий покой коварной стихии, столь, грозной в своем гневе, По¬ добно, сердцу человека, ^на, казалось, сочувствовала уми¬ ротворенной красоте полуночи, но и, как сердце человека, скрывала в глубине своей страшные тайны. Глава XVI Еще немного дней, ночей тревожных, И я усну спокойно — только где? — Значенья не имеет... 'Прощай же, Анджолина. Байрон» «Марино Фальёро» Когда кармелит вернулся в покои донны Вирлетты, лицо его было смертельно бледно, и он с трудом добрался до кресла. Монах едва ли обратил внимание на то, что визит дона Камилло Монфорте слишком затянулся й что глаза пылкой Виолетты сияют радостным блеском. Счаст¬ ливьте влюбленные — ибо герцогу святой Агаты удалось вырвать эту тайну у своей возлюбленной, если только можно назвать тайной то, что Виолетта почти не пыта¬ лась скрыть, — тоже не сразу заметили его возвращение; монах прошел через всю комнату, прежде чем даже спо¬ койный взгляд донны Флоринды обнаружил его присут¬ ствие. — Уж не больны ли вы! — воскликнула гувернант¬ ка. — Отца Ансельмо, вероятно, вызывали по очень важ¬ ному делу! Монах откинул капюшон, под которым ему было трудно дышать, и все увидели мертвенную бледность его лица. Взор его, полный ужаса, блуждал по лицам окру¬ жающих, словно он силился вспомнить этих людей. 204